Федор Раззаков - Константин Бесков. Мафия в офсайде. КГБ играет в футбол

– Значит, вы ликвидируете у себя тотализатор?

– Это невозможно сделать по причинам объективного характера – слишком много влиятельных людей вовлечены у нас в орбиту футбола. Просто мы хотим поменять примелькавшихся людей – только и всего. По силам вам такая операция?

– Слишком мало времени осталось – всего три дня, – покачал головой Мазовецки.

– Насколько я помню, раньше вы могли обтяпывать такие делишки с гораздо меньшим лимитом времени.

Мазовецки понял, на что намекает его собеседник. Речь шла о катастрофе самолета Ан-24, которая случилась 28 февраля прошлого года. В ней погибло 18 человек, включая министра внутренних дел Чехословакии Радко Каску, заведующего отделением обороны и безопасности ЦК КПЧ Михая Кудзея, а также министра внутренних дел Польши Веслава Очепку. Чехи приехали в Польшу, чтобы инспектировать важный экономический объект – Щецинский морской порт, который фактически являлся перевалочным пунктом товаров из Чехословакии (доставлялись в порт поездами) в Западную Европу. Причем через эти «ворота» проходили не только официальные грузы, но и неофициальные – то есть, контрабанда. И приезд столь влиятельной делегации, в которую входили сразу двое руководителей МВД, был нежелателен тем, у кого были свои интересы в этом порту. Поэтому и было принято решение от них избавиться. Причем сначала планировалась диверсия на железной дороге, поскольку делегация должна были прибыть в Щецин поездом. Но в последнюю минуту по чьему-то «доброму» совету делегатам предложили лететь самолетом – мол, так быстрее. Для этого был выделен самолет АН-24Б, приписанный к 36-му Специальному транспортному авиационному полку Польских воздушных сил (базировался в варшавском аэропорту Окенце). И планировщикам акции устранения пришлось быстро переверстать свои планы с ж/д диверсии на авиакатастрофу. А когда последняя случилась, все свалили на… погоду. Дескать, к трагедии привели обледенение крыльев, а также сильная турбулентность, вызванная плохими погодными условиями.

– Ну, что, справитесь? – вновь спросил Кунгуров, видя, что его собеседник погрузился в раздумья.

– Постараемся, – ответил Мазовецки. – Но для этого надо будет собрать ваших деятелей в одном месте.

– Предоставляю это сделать вам. Меня ведь детали не интересуют, мне важен результат, – ответил Кунгуров и взял с тарелки очередного рака. – Только имей в виду: чекисты тоже не лыком шиты и вполне могут «пасти» здесь наших клиентов. Так что смотрите, не вляпайтесь.

Не успел Хенрик Возняк приехать к себе на службу и войти в свой кабинет, как ему позвонил его шеф и приказал срочно явиться к нему на прием. И когда сыщик переступил порог начальственного кабинета, шеф буквально сразил его неожиданным вопросом:

– Ты что такое натворил, если тебя вызывают в Дом Партии?

Под этим наименованием у варшавян проходило здание ЦК ПОРП в Краковском подворье.

– Вроде, ничего, – развел руками Возняк.

– Тогда срочно бери мою служебную машину и дуй на Новы Свят, в кабинет № 204 – к некоему Лешеку Домбровскому. Может, это связано с сегодняшним приездом Брежнева?

Всю дорогу Возняк ломал голову над причиной этого вызова, но так и не пришел к какому-то одному выводу. «Может, это связано с Анджеем Кравчиком? – размышлял сыщик, глядя на мелькавшие за окном варшавские пейзажи. – Но я ведь с ним так и не встретился, ограничившись разговором с его женой».

Короче, так и не найдя ответа на этот вопрос, Возняк доехал до здания ЦК ПОРП. Внутри него он до этого еще ни разу не бывал, хотя наслышан был об этом здании достаточно. Оно было построено в 1952 году методом «народной стройки». Формально на строительство перечислялись лишь средства, собранные членами ПОРП, однако, на самом деле, значительная часть финансирования поступала из госбюджета и от простых граждан, в рамках проводимой тогда в стране кампании «Купи один кирпич на восстановление Варшавы». Общая площадь помещений в Доме Партии составляла 27 тысяч квадратных метров, а территория участка, на котором он стоял, была равна 1,3 гектара. Среди варшавян ходили упорные разговоры, что под зданием имеется ряд подземных коридоров, при помощи которых можно было попасть во Дворец культуры и науки или же на тайную железнодорожную платформу, сооруженную для высших чинов ПОРП. Еще Возняк слышал, что в Доме Партии великолепная столовая, где кормили лучше, чем в каком-либо варшавском ресторане и при этом брали за это чисто символические деньги. Однако попасть туда он не надеялся, поэтому, пройдя целых три (!) поста охраны (это было вызвано сегодняшним приездом советского генсека), Возняк поднялся на второй этаж, в кабинет № 204. Там он застал пожилого функционера ЦК с одутловатым лицом и залысинами на седой голове. Внешне он напоминал «пана Шматяка» (так в Польше обозначали собирательный образ партаппаратчика).