Федор Раззаков - Константин Бесков. Мафия в офсайде. КГБ играет в футбол

– Влас, на выезд! – крикнул он своему приятелю и первым выбежал на лестничную площадку.

Вот уже полчаса как Моченый очнулся после четырехдневной отключки, но открывать глаза не спешил – прислушивался. Он понял, что лежит в больнице под капельницей и слышал, как рядом хлопотала медсестра, которая мурлыкала себе под нос песню Эдиты Пьехи «Наш сосед» и хлопала дверцами шкафчика, доставая оттуда очередную бутылочку с лекарством, которую она собиралась пристроить к капельнице, вместо прежней, уже почти опорожненной. Поняв, что кроме нее в палате больше никого нет, Моченый слегка приоткрыл глаза, чтобы убедиться в правильности своего предположения. Так и есть – в палате они были вдвоем. Но это совершенно не означало, что Моченый был предоставлен самому себе и лежит в этой больнице без охраны. Ведь он прекрасно помнил, что до последнего отстреливался на стадионе от милиционеров, пока не потерял сознание. Значит, привезли его сюда стражи порядка и они обязательно должны были быть где-то поблизости – например, за дверями этой палаты, в коридоре. И если, к примеру, он попробует напасть на медсестру, на шум наверняка сбегутся легавые. Поэтому Моченый решил и дальше изображать бессознательное состояние, чтобы собрать побольше информации о ситуации и выработать план своих будущих действий.

В тот момент, когда медсестра прилаживала бутылочку к капельнице, в палату заглянул один из охранников.

– Ну, как, Леночка, дела у нашего пациента? – поинтересовался он.

– Как видите, все по-прежнему – в сознание пока не пришел, – последовал ответ.

– Неужели врачи правду говорят, что такие больные могут лежать месяцами? – продолжал задавать вопросы охранник.

– Могут, – подтвердила медсестра. – У нас один больной лежал таким вот овощем более полугода. Потом очнулся, а через сутки взял да и умер.

– Какие ужасы вы рассказываете, – покачал головой охранник. – Надеюсь, с нашим пациентом такого не случится.

– А он вам что, родственник?

– Упаси меня бог от таких родственников, – отмахнулся охранник. – Но кадр для нас очень ценный, как мы выражаемся – источник информации. Так что вы постарайтесь, чтобы он у нас не окочурился.

– А я что делаю? – удивилась медсестра. – Видите, новый физраствор к капельнице пристраиваю – его на добрый час хватит.

– А что слышно про ту женщину? – поинтересовался охранник.

– Про ту, что этот ваш кадр едва на тот свет не отправил? – догадалась медсестра. – Вот с ней все в порядке – поправляется. Под нами она как раз лежит – можете ее навестить при случае.

– Нам отлучаться нельзя, Леночка – я потому вас и спрашиваю. Ну, ладно, не буду вам мешать, – и охранник закрыл дверь.

А медсестра еще какое-то время пробыла в палате, после чего покинула ее, оставив пациента одного.

Моченый прислушался – за дверью какое-то время слышались голоса, после чего все стихло. Видимо, медсестра ушла, а охранник остался за дверью, присев на стул. Шансов на то, что он снова войдет, было мало, поэтому Моченый еще какое-то время полежал, размышляя над услышанным.

«Значит, эта лярва из магазина выжила? Везучая, стерва! Или у меня уже прицел сбился – рука дрогнула? Я ведь в последнее время перестал «пером» работать, все больше из окон людей выбрасывал. Вот и потерял сноровку. Ну, ничего, это дело можно исправить. Если этой сучке глотку не заткнуть, она от меня не отстанет. Да и не хорошо это – уже начатое дело оставлять недоделанным. Примета плохая».

Подумав об этом, Моченый решил действовать. Он отсоединил от себя капельницу и встал на ноги. Ступая босыми ногами по полу, он подошел к окну. На дворе был вечер и больничный двор был освещен фонарями, в свете которых Моченый определил, что его палата находится на третьем этаже. Не самое большое расстояние до земли. Но главное, он заметил, что окно нижней палаты слегка приоткрыто, что давало ему шанс через него проникнуть к своей жертве, которую он не сумел с одного удара отправить на тот свет. Теперь он решил действовать наверняка. Для этого он содрал с постели две простыни и скатал их в длинный жгут, привязав обе половины друг к другу. Затем он привязал один конец простыни к батарее парового отопления, а другой конец сбросил вниз, но не над окном второго этажа, а по стене – чтобы из нижней палаты его не заметили. После чего отодрал от капельницы шланг и намотал его на ладонь – удавка для будущей жертвы. И только после этого он встал на подоконник и взял в руки жгут, чтобы осторожно спуститься вниз.