Тим Мейджор - Утраченное искусство бега. Путешествие в забытую сущность человеческого движения

Работа с акулами разожгла во мне страсть к неизведанному – у меня появилось желание путешествовать по самым отдаленным уголкам нашей планеты, чтобы наблюдать и учиться. Я испытывал зашкаливающий адреналин, спускаясь в океан и понимая, что там меня ждут непредсказуемые дикие животные. Благодаря этому мне захотелось узнать границы человеческих возможностей, изменить жизнь, исследовать свое тело и разум. Тогда-то я и узнал про ультрамарафоны.

Гранд-Юнион. Символ индустриального прошлого Великобритании. Амбициозный рукотворный канал протяженностью 233 километра, связывающий электростанции Бирмингема, Манчестера и Лондона. Большинство людей, отправившись в поездку на такое расстояние, сочли бы ее долгой. Мне же, нервно стоящему на старте, предстояло преодолеть его на своих двоих в рамках одного из самых длинных и трудных британских одноэтапных забегов.

Массовый забег на канале Гранд-Юнион – настоящая британская классика.

Люди участвовали в нем задолго до того, как ультрамарафоны приобрели свою нынешнюю популярность. Здесь нет места коммерциализации, которую мы привыкли видеть в большинстве других крупных соревнованиях на выносливость. Количество участников ограничено – не более 100 бегунов. Максимальное время на преодоление дистанции – 45 часов. Медицинская поддержка не предусмотрена. По пути можно заглянуть в паб или объесться уличными сладостями, однако любой перерыв дольше 40 минут автоматически приводит к дисквалификации.

В воздухе на линии старта витал аромат коллективного страха и нерешительности. Нервы были на пределе – подобное чувство испытываешь перед погружением в кишащую акулами воду: в такие моменты я без конца проверял свою экипировку, сохраняя максимально невозмутимый вид, за которым скрывалось колоссальное нервное напряжение. Я не знал, под силу ли мне это, или останусь ли я все тем же человеком, вынырнув обратно на поверхность. Я не сомневался лишь в одном: что был готов это выяснить.

А затем мы двинулись с места, окунувшись в мир соревнований на выносливость. Я бежал вместе с другими 99 слегка сумасшедшими участниками всевозможных профессий и специальностей, и мне казалось, что положено начало чему-то особенному. В каком-то смысле именно так оно и было. Просто мне потребовалось немало времени, чтобы это понять. Сам по себе день сложился вовсе не так, как я планировал.

Я допустил все классические ошибки. Разгоряченный и готовый идти до конца, я стартовал слишком быстро. Разумеется, поначалу я чувствовал себя прекрасно и контролировал происходящее, только вот моим ногам этого было уже не объяснить – 110 километров спустя каждый шаг вызывал колоссальную боль, простреливающую левое колено. На смену бегу пришло лишь медленное шарканье.

В тот самый момент я в полной мере осознал, что именно имели в виду спортсмены, говоря о «пещере боли» – поистине мрачном месте без малейшего проблеска света. Я принял трудное решение и остановился.

Моя непродолжительная карьера бегуна, зародившаяся, когда я уже был «ветераном», началась с нескольких 10-километровых забегов, которые быстро переросли в марафоны, а затем и в 50-мильный (80 километров) ультрамарафон. Казалось, возможностям не было предела. Я не был быстрым, однако отличался хорошей выносливостью. Мне хотелось испытать границы своего ресурса, я начал выискивать самые длительные забеги. Так я и записался на забег на канале Гранд-Юнион.

Я усердно тренировался, полностью сосредоточившись на долгом медленном беге, чтобы наверняка преодолеть намеченную дистанцию. Было очень тяжело – я без конца работал над своей техникой и бегал по многу часов, несмотря на сильнейшую усталость, постоянно преодолевал утомление, постоянно находясь на грани травмы или болезни. Это была моя война, в которой я был настроен преуспеть, несмотря ни на что. Все, что мне нужно было делать, – это не останавливаться. И я не останавливался – до того самого момента, когда 110 километров были уже позади, а я больше не мог бежать. Казалось, моим недолгим заигрываньям со спортом пришел конец.

Прошло несколько дней, а я все еще хромал, корчась от боли и ругаясь на чем свет стоит. Однако спустя некоторое время я – что, как выяснилось, было весьма типично для участников ультрамарафонов – оказался полон еще большей решимости добраться до финиша, чем когда-либо прежде. Это стало моей навязчивой идеей. Я с треском провалил свою первую попытку, и напротив моей фамилии в списке красовались позорные буквы DNF (с англ. did not finish – «сошел»), однако я решил, что весь следующий год проведу в еще более усердных тренировках, пробегу еще больше километров и испробую все, что может сделать из меня первоклассного бегуна.