Александр Абрамов - Ген высоты. Откровенная история десятикратного восходителя на Эверест

Еще нужно было достать каландр – каландрированный капрон – материал, из которого потом шили всю одежду специальную. Сейчас уже гортекс придумали, а раньше его каландр заменял. Он непродуваемый был, чуть-чуть промокаемый, но легкий материал, как парашютный шелк. Его прокатывали через горячие валики, он чуть заплавлялся и «дышал», но дырочки не пропускали пух. Стоил этот каландр достаточно дорого – пять рублей метр, а на пуховку нужно было метров пять, то есть 25 рублей выложить. У меня машинка «Зингер» имелась – садишься и вшиваешь туда пух из пуховой подушки, которую ты у бабушки выцыганил.

Раньше сложно было пойти в магазин и купить сразу что хочешь. Нигде ничего попросту не было в свободной продаже. Поэтому те, кто был «в теме», клич бросали: туда-то и туда-то завезли каландр 100 метров – кому? В «Московском» универмаге, в том, что у трех вокзалов до сих пор высится, молнии «выкинули» по метру или 1,20 – кому? Все, побежали! Карабины продавали в спортивном магазине прямо рядом с МЭИ. Приходишь на тренировку, а тебе с порога: Ирбиса́ завезли! (карабины «Ирбис» – единственные, которые продавались у нас в то время в Москве). Бежишь в магазин, покупаешь три-четыре карабина по четыре рубля с полтиной – маловато, конечно, но и деньги-то не бесконечные. Потом карабины надо было все пометить, а то на сборы съездишь – все перемешается – пойди найди потом, какой он там – твой. Ну и все остальное снаряжение тоже шили сами. «Беседки» шили [8] Альпинистская обвязка, или страховочная «беседка», используется в качестве приспособления для обеспечения безопасности при скалолазании и ледолазании, прикрепляется карабином или специальным узлом к основной веревке. Обвязка обязательна для использования на скалодромах и горных маршрутах, позволяет осуществлять подъем и спуск без риска для жизни и здоровья спортсмена. . Покупаешь широкую стропу или же в самолетах отрезаешь ремни безопасности. Обычно старались сесть на задний ряд, потом ремни отрезали и «сваливали». А куда деваться-то было? Крючья тоже делали, заказывали на заводах.

Однажды я отправился на зимний Эльбрус. Мама достала мне с завода «Динамо» сварочный шлем, я нашел где-то телогрейку и пришил к воротнику телогрейки этот шлем. Так у меня капюшон получился. А поскольку телогрейка короткой была, то снизу я себе из синтепона еще и «хвост» приделал. Вот такая зимняя одежда у меня получилась. А варежки, кстати, у меня тоже хорошие были, строительные. Ботинки где-то добыл, «кошки» где-то достал… Вот так мы и ходили.

Часть снаряжения выдавалась в альпинистских лагерях. Деревянные ледорубы, абалаковские кошки – кованые, тяжеленные, на самодельных грубых ремнях. И рюкзак абалаковский, темно-зеленый круглый шар со всех сторон. Его надеваешь, и он на «одном месте» у тебя лежит [9] На самом деле автор имеет в виду рюкзак «колобок» (прим. ред.). .

Братья Абалаковы вообще очень много снаряжения для альпинизма придумали. Особенно Виталий Абалаков, инженер-изобретатель. В 30-е годы XX века, после восхождения на пик Хан Тенгри (6995 м) на Тянь-Шане, он отморозил себе семь пальцев на руках и занялся разработкой протезов. Ему принадлежит целый ряд ортопедических изобретений.

А когда массовый советский альпинизм достиг своего звездного часа, Виталий начал специализироваться на разработке спортивного и альпинистского снаряжения. Только в этой области ему принадлежало более сотни патентов, и он с успехом внедрял их в массовое промышленное производство. Складывалось впечатление, что в СССР все снаряжение происходило только «от Абалакова»: обвязка Абалакова, спальный мешок Абалакова, ремень Абалакова, крюк Абалакова. Жумаров раньше тоже не существовало, так Виталий изобрел специальный крючковидный зажим для веревки, который пережимал ее в случае срыва – «абалаз» назывался.

Палатки мы тоже сами себе шили. Машинка моя «Зингер» ручная была, а я все мечтал ножную иметь. А так – одной рукой держишь, другой – крутишь. Труда много было. Но это захватывало. Это и была подлинная жизнь. Что-то изготавливали, что-то меняли, что-то покупали. Купил, например, 10 карабинов, поменялся с кем-то на ледоруб. И оба довольны.

Итак, после окончания института я начал работать по распределению в закрытом НИИ, а вечером отправлялся на тренировку или на скалодром. Работа заканчивалась в 17.00, тренировка начиналась в 18.00, я запрыгивал в метро: пять минут от станции «Спортивная», и я уже мчался на стадион «Энергия».