Виктор Тихонов - Надежды, разочарования, мечты…

Обидно за Сергея и Хелмута. Они, кажется, уже не ставят перед собой большие задачи. Щадят себя. Стараясь сэкономить силы, на самом деле теряют, утрачивают их. Они не использовали опыт, традиции ЦСКА, сборной.

Считаю, что игроки такого масштаба, как Балдерис и Капустин, должны, просто обязаны были играть на высочайшем уровне еще несколько сезонов. Благо пример спортивного долголетия был перед глазами.

На 99 процентов «разоружился» после ухода из ЦСКА и Хелмут Балдерис. Он сдал сразу и заметно. И когда наша команда проводила однажды неожиданно трудный матч в Риге, где победа далась нам с превеликим трудом – 8:7 и где блистательно сыграла наша новая первая тройка, выигравшая свой микроматч со счетом 7:0, Балдерис был неузнаваем. Более того, в решающем эпизоде только его лень, нежелание преследовать убегающего от него с шайбой соперника спасли армейцев от потери очка.

Дарование Хелмута позволяло ему играть на высоком уровне. В Риге он, и не особенно напрягаясь, показывал поначалу неплохую игру, но так долго продолжаться не могло. И мало-помалу Балдерис утратил свои сильные стороны, прежде всего остроту в атаке, и в 1981 году в состав сборной страны, выезжающей на чемпионат мира, он не попал. Не взяли мы Хелмута в сборную и год спустя.

Балдерис сделал правильные выводы. Тренер рижан, мой коллега по сборной Владимир Юрзинов подтвердил, что Хелмут изменился, работает усердно. И результаты первые появились. Балдерис по итогам сезона 1982/83 года стал самым результативным хоккеистом страны но системе «гол + пас»: он набрал 63 балла – 32 гола и 31 результативная передача.

Цифры отражали усиление игры, и мы снова пригласили Хелмута в сборную страны.

К сожалению, на чемпионате мира в ФРГ Балдерис сыграл все-таки не в прежнюю свою силу, не так, как мог бы. Его назвали «королем неиспользованных возможностей». Великое множество голевых моментов имел этот форвард, но забивал он мало. Почему? Не потому ли, что утратил остроту в действиях, ему постоянно не хватало долей секунды для завершения атаки? А произошло это оттого, что снизил он к себе в свое время требовательность, перестал совершенствоваться, полагая ошибочно, что сможет поддерживать высокую боеготовность, работая или чуть меньше, или на прежнем уровне.

Но хоккей не прощает остановок в вечном своем движении. Хоккей не прощает лени, работы вполсилы.

На рубеже 80-х годов в связи с тем, что закончили свою блистательную карьеру Якушев и Михайлов, Петров и Шадрин, Лутченко и Цыганков, в связи с тем, что не стало Харламова, и завершили выступления Юрий Ляпкин и Александр Гусев, в печати появились высказывания о том, что теперь в нашем хоккее нет звезд. Писали, что есть команда-звезда, но явный дефицит игроков-звезд. Об этом, в частности, говорил на страницах еженедельника «Футбол – Хоккей» Вячеслав Старшинов.

Потери для сборной были чувствительные. Сошли со сцены хоккеисты, из года в год, из сезона в сезон возглавлявшие команду, выручавшие ее десятки, если не сотни раз в самых ответственных матчах. Ушли выдающиеся спортсмены, гордость нашего хоккея. И возникли сомнения в боеспособности сборной. Точнее, они впервые возникли раньше, когда стало ясно, что первая тройка перестает быть той силой, на которую можно рассчитывать в любой ситуации.

Заговорили о том, что нет звена-лидера.

Особые опасения высказывались перед чемпионатом мира, который проходил в Швеции в апреле 1981 года. Уязвимое место сборной, даже ее слабость, видели в том, что нет ударного звена.

Я не согласен с таким утверждением. В ту весну команда была у нас ровная, действительно, пи одно звено не превосходило заметно другие, но в целом сборная была сильная, достаточно хорошо сбалансированная. И когда советские хоккеисты обыграли «Тре Крунур» со счетом 13:1, то писали, что «сборная СССР показала хоккей будущего».

Все истины в хоккее относительны. Хорошо, когда в команде звенья равны. Точнее, равно сильны. Но я ничего не имею против того, чтобы одна из пятерок была особенно сильна. Как это, кстати, было у нас на чемпионате мира 1983 года, где звено Игоря Ларионова оказалось на голову сильнее всех: все пятеро – впервые в истории мировых чемпионатов – вошли в символическую «сборную мира», избираемую журналистами.

Но я против абсолютизации истины, гласящей, что в любой команде – клубной или национальной сборной – непременно должно быть ударное звено.