Мишель Платини - Жизнь как матч

Таким образом, «интеллектуальный терроризм» может в конечном итоге привести просто к диким действиям. Против подобного в газете «Фигаро» в статье «Интеллектуалы в бутсах с шипами» выступает романист Ги Лагорс, в прошлом чемпион Франции по легкой атлетике, который хорошо знает спорт.

Лагорс обладает острым пером, и его статья доставляет всем нам громадное удовольствие: «Но что знает месье Клавель о Батенее и мадам Синьоре о Платини? Когда это они стали интересоваться этими людьми как таковыми? Что им известно об их жизни, надеждах, мировоззрении? Что знают они об их ремесле, ремесле сколь трудном, столь и рискованном? Или об их славе, которая не позволяет им ни стареть, ни выпить лишний стаканчик виски? Что знают они о тех рассветах после бессонной ночи, когда жарким огнем горят ноги, но все же нужно преодолеть себя, подняться и идти на тренировку? Идти на тренировку, хотя одна мысль об этом вызывает тошноту и полное отчаяние. Что знают они об этом беспокойстве, об этом упоительном наслаждении, об этих учащенно бьющихся сердцах? Ровным счетом ничего.

Легко отказаться от того, что вам недорого. Слепые, как правило, воздерживаются от дискуссий о живописи. Я с уважением отношусь к демаршу тех, кто либо в силу своей профессии, либо в силу развязанных страстей не поедет на чемпионат мира, хотя должен был туда отправиться. Но я отношусь без всякого уважения к тем людям, которые в любом случае туда не поедут, так как они не знают, что такое спортивная манифестация, и относятся к ней с глубоким презрением.

Наконец, куда же ехать играть, дорогие друзья? С вашей точки зрения, нельзя ехать ни в Аргентину, ни в Бразилию, ни в Советский Союз, ни в Чехословакию, ни в Англию (ведь там стреляют в ирландцев), ни во Францию (там высылают «черных» обратно в Африку), ни в Чили, ни в Южную Африку, ни в ГДР, ни в Заир, ни в Уганду, ни на Кубу… Продолжать дальше? Нет? Тогда что же? Пусть спортсмены играют. А интеллектуалы пусть прекратят их терроризировать. Футболисты не заслуживают ни такой чести, ни такого оскорбления…»

Я все еще мысленно читаю эту статью, как вдруг «Конкорд» замедляет полет и слышится резкий шум включенных аэротормозов.

Внизу все еще Африка…

Под крыльями лежат острова Зеленого Мыса. А вот и Дакар, этот тропический оазис.

Посадка проходит без сучка и задоринки. Когда «Конкорд» подруливает к своей стоянке возле аэровокзала, собравшаяся там громадная толпа принимается кричать и хлопать в ладоши.

Она прямо-таки опьянела от радости, что может поприветствовать во время посадки своих героев.

Толпа настолько многочисленна, что я испытываю сомнения относительно того, стоит ли мне выходить из самолета. Толпа всегда вселяет в меня страх. И я принимаю решение: не выйду из «Конкорда». Я засыпаю. Проснувшись через час под мирный рокот двигателей, я слышу ехидные рассуждения: мое отсутствие на аэродроме дурно расценили. Меня подвергли критике. Острой критике.

Это моя первая оплошность. Дипломатическая ошибка. Промах дебютанта.

Приземляясь в Буэнос-Айресе, я был готов к самому худшему, прежде всего к угнетающему полицейскому присутствию. Однако таможенники и другие работники аэропорта «Эсейса» оказывают нам любезный прием. Сразу становится легче на душе. Нас ожидает масса народу…

Затем наш автобус эскортируют полицейские в касках, вооруженные до зубов, на двух мотоциклах и двух автомобилях до резиденции, где нам предстоит разместиться.

Первое впечатление: Буэнос-Айрес не находится на военном положении. Шофер ведет автобус через перенаселенные кварталы, где еще витает пьянящий запах духов Эвиты Перон, [12]этой мадонны «безрубашечников», бедняков, которым она предоставила работу и кров. Через час мы подруливаем к стоянке перед громадным строгим зданием, которое скорее напоминает университетский центр. Это «Индусский клуб». Пройдя через холл, в котором не было ни единой души, выходим на зеленый луг, на котором есть футбольные поля, а также легкоатлетические дорожки.

Наши номера находятся наверху. Я занимаю комнату вместе с Домиником Батенеем. Но здесь обосновалась не только сборная Франции. Соседнее здание занимает сборная Италии, наш первый соперник на чемпионате. Так сказать, принудительное сожительство.

На следующее утро мы организуем между собой «притирочную» игру одиннадцать на одиннадцать. Стоит прекрасная погода. Мы играем так, будто это – показательный матч. Легко… Итальянцы, подчеркнуто элегантные в своих спортивных костюмах небесной голубизны, либо в «выходных» курточках с надписью «Жилессе», не упускают случая, чтобы поучиться. Они приходят гурьбой, вразвалочку, с нарочито безразличным видом, но очень дотошно высматривают все, что происходит на поле, отмечают наши дружеские, но все же довольно энергичные обмены ударами.