Олег Белаковский - Эти настоящие парни

– А кто у власти?

– Хунта.

– А что это за птица?

– Приедешь – увидишь…

Значит, наших нет. Значит, мы – первые. Ну что ж, сыграем. А почему бы и не сыграть?

…Она встретила нас у трапа самолета. Эта самая хунта. Темно-зеленая. В белых касках и с белыми ремнями. Стояла, расставив ноги в тяжелых башмаках.

В руках – американские автоматы. Каски тоже американские. Мысли под касками, наверное, тоже. Солдаты стояли по обеим сторонам узкого прохода, по которому нам предстояло пройти от самолета до аэровокзала. Линия оцепления прогибалась под нажимом многотысячной толпы. Мы шли по узкому проходу и смотрели поверх касок на кричащую, размахивающую руками толпу. Мы не знали испанского, но отлично понимали эти два слова, поднятые в воздух мощью тысяч глоток: Viva Rusia!

Толпа напирала. В воздухе вздымались крепкие сжатые мозолистые руки. Мы продолжали идти. Мы улыбались, и нам отвечали улыбкой.

А потом случилось это. Над толпой, над нами, над солдатами вдруг закружился какой-то желто-розовый вихрь. Тысячи листовок посыпались на толпу, на нас. И навстречу листовкам тянулись тысячи рук. Ловили, хватали на лету, и листовки мгновенно исчезали за пазухами мужчин и женщин. И те, в касках, тоже ловили эти листовки. И было потешно смотреть, как солдаты смешно подпрыгивали на месте, боясь быть унесенными и раздавленными толпой, пытались схватить растопыренными пальцами розовый ветер. Вот уж действительно была потеха. Поди-ка поймай вихрь…

…Прошло десять лет. Вот она лежит передо мной, эта листовка, сохраненная мною, как самая дорогая реликвия того бесконечно долгого турне. Мне очень хотелось бы, чтобы читатель представил ее себе. На одной стороне – портрет Ленина на фоне знамен, плывущих над колоннами демонстрантов. Внизу надпись: «100 лет со дня рождения В. И. Ленина». Внизу слева: «40 лет Коммунистической партии Сальвадора».

Я переворачиваю листовку обратной стороной, и из глубин подполья, из тюрем и камер пыток до меня доносятся слова, ничего не хочу менять даже в ее орфо грамме: «В году столетия рождения В. И. Ленина Коммунистическая партия Сальвадора приветствует советскую команду футбола, нашу национальную сборную и весь сальвадорский народ».

И строчкой ниже: «Да здравствует дружба между советским и сальвадорским народами». И то же на испанском языке.

В подпольной типографии не оказалось литеры «Д» и ее заменили буквой «А». Но она была поставлена там, где это было нужно. И все было сделано как нужно…

Наш автобус медленно двигался по улицам города в тесном кольце полицейских машин. И снова шеренгами стояли солдаты, а за их спинами продолжала бушевать приветствовавшая нас толпа. Гостиница была оцеплена полицейскими, и у каждого номера стояло по «фараону». В коридорах сновали по темным углам подозрительные типы в штатском. Обстановочка!…

А нам надо играть. Надо проводить разминку и тренироваться. Утром отправились на стадион знакомиться с полем.

Только подъехали, навстречу бежит бледный, запыхавшийся офицер охраны. Сбиваясь и волнуясь, через переводчика:

– На стадионе проводить разминку нельзя. – Это еще почему?

– Стадион полон народу. Забит до отказа. Мы не ожидали, что смотреть разминку придет столько народу…

Мы, признаться, тоже.

– …и у меня нет охраны.

Интересно, кого он собирается «охранять»? Нас от народа или народ от нас?

Мы гости, у них свои порядки. Возвращаемся назад. В небольшом парке возле гостиницы разминаемся: прыгаем, бегаем, имитируем удары. Все, как обычно. Только вот между деревьями мелькают белые каски. Много. Больше, чем деревьев.

На следующий день игра со сборной Сальвадора. Сначала о стадионе. Сказать, что он был переполнен, это значит вообще ничего не сказать. Стадион был набит людьми до отказа. Люди сидели и стояли, впрессованные один в другого. Видели когда-нибудь кокосовую пальму, отяжелевшую от орехов? Не видели? А ель с провисшими ветвями? Людей было не меньше, чем иголок на ней. Они разместились не только на трибунах, но и на осветительных мачтах. На всем, на чем можно приткнуться, притулиться, висеть. Стадион был забит уже с утра. Такого я еще не видел.

Приехали на стадион. Идем через поле в раздевалку. И тут началось. Овации, крики, возгласы: «Вива, Россия!» – и снова с трибун катится вниз лавина рукоплесканий.

На одной из осветительных мачт развевается красный флаг. Нам потом рассказали историю его появления.

…Их было шестеро. Шестеро молодых парней. Договорились так. Первые трое постараются достигнуть верхушки осветительной мачты. Если их «снимут», пойдут следующие трое. Те, что остаются внизу, постараются отвлечь внимание солдат.