Олег Спасский - Сергей Макаров

Приз имени Харламова.

Когда великий хоккеист ушел из жизни, редакция газеты «Труд» в память о нем учредила ежегодно вручаемый приз для самого техничного игрока советского хоккея. В первый раз эта награда обрела своего владельца после завершения сезона 1983/84 года. Обладателем приза стал Сергей. Год спустя чести получить приз, носящий имя мастера, ставшего символом хоккея, удостоился партнер Макарова по звену в ЦСКА и в сборной СССР Владимир Крутов Но особенно много реальных претендентов на эту престижную награду оказалось в 1986 году. Свыше тысячи читателей «Труда» высказали свои рекомендации, а затем редакция, располагающая одним голосом, провела опрос всех 12 старших тренеров команд высшей лиги, а также учла мнения начальника Управления хоккея Госкомспорта СССР и председателя президиума Федерации хоккея СССР.

Пятнадцать голосов распределились между четырьмя игроками первой пятерки ЦСКА и сборной Советского Союза. Вячеслав Фетисов и Игорь Ларионов набрали по три голоса, за Владимира Крутова голосовали четыре, а за Макарова – пять специалистов.

Сергея во второй раз удостоили приза имени Валерия Харламова.

А несколькими месяцами и неделями ранее он собрал очередной богатейший урожай наград. На московском чемпионате мира он завоевал приз, присуждаемый самому результативному игроку. Вместе с партнерами по звену Фетисовым и Касатоновым был отмечен в числе трех лучших игроков сборной СССР. По итогам сезона Макаров был включен Федерацией хоккея в шестерку сильнейших хоккеистов страны. Кроме того, он получил приз газеты «Известия» – ^самому результативному игроку первенства Советского Союза, а вместе с Ларионовым и Крутовым – приз газеты «Труд» – для самого результативного звена нападающих. В последние годы первая тройка ЦСКА владеет этим призом постоянно, не одалживая его никому даже на год.

Есть, наконец, в коллекции Макарова еще один приз с красивым названием – «Рыцарю атаки». Так назвала свою награду редакция журнала «Советский воин», отмечающая хоккеистов, забросивших в одном матче три или больше шайб. Сергей стал первым обладателем этого приза.

– Не помню, на какой именно встрече, – рассказывает Макаров, – кажется, на факультете военных дирижеров при Московской государственной консерватории мне в числе многих других задали и вопрос о призах и наградах… Призов всяких у меня действительно много. И все они, конечно, дороги мне. Но я-то хорошо знаю, что – и это, поверьте, не желание пококетничать – немного наград досталось бы мне, если бы не ребята, если бы не наша армейская команда, из сезона в сезон неизменно первая…

А та встреча с музыкантами была интересна. Как мне рассказывали, выпускники этого военного училища разъезжаются буквально во все концы страны. Спрос на военных музыкантов такой большой, что их задолго до окончания училища расписывают по воинским частям. Дирижеры, как я и предполагал, интересуются спортом так же, как и другие молодые люди. Но ведь это естественно, правда?…

Тренировочный сбор в Архангельском.

Октябрь… За окном дождь, давящий и бесконечный…

После обеда – отдых. Кто-то старается уснуть. Кто-то занимает очередь у телефона, стоящего на столике дежурной внизу. Кто-то играет в шахматы. Большинство читает – если посмотреть на третий этаж со стороны парка, светящиеся окна вытягиваются в непрерывную почти цепочку.

Когда бы ни приезжал в Архангельское – Макаров с книгой или толстым журналом.

Вера как-то сказала мне:

– Сережа упивается чтением…

– Недавнее увлечение? – спросил я однажды Макарова про его страсть к чтению, – родилось на сборах? Или все началось раньше?…

И возник интересный разговор.

– Читал много и в детстве, и в юности. Рос в дотелевизионную эру. То есть телевизор у нас со временем появился, отец купил «Рекорд». Но это уже потом, когда мы получили квартиру… И всетаки даже при телевизоре на первом плане были книги. Читал с какой-то страстью… Только не спрашивайте, был ли любимый герой, на которого хотел быть похожим. Меня уже об этом давно спрашивали. Когда только начали писать обо мне. Да и ответить на этот вопрос я все равно не смогу. Может, потому, что рано сообразил, что герои книг – вымышленные персонажи, что таких людей на самом деле не было. Никогда не обременял писателей письмами, что, мол, случилось потом с таким-то или таким-то человеком. Но знал и о том – учитель в школе разъяснил, что фантазия автора рождается не на пустом месте, – что в основе образа, ситуации, проблемы реальные ситуации и реальные люди. Понимал, что натуру человеческую во всей ее полноте, с конкретными, живыми чертами характера и внешности изобрести на пустом месте трудно. Образ героя создается, вероятно, на основе суммы черт и признаков, подмеченных автором в разные годы, в разных ситуациях, в разное время, да? Хотя, наверное, в таком портрете, собранном из разных кусочков, чтото потом начинает независимо от воли и замысла автора преобладать.