Олег Спасский - Сергей Макаров

Рискованно принимать предложение?

Еще бы! Тем более сейчас, когда там собирается такая команда нападающих. Мало того, что играют асы из первой тройки. Мало того, что куда как силен и искусен Владимир Викулов, набирают мастерства Виктор Жлуктов и Борис Александров, тоже уже олимпийские чемпионы, так еще пришли в ЦСКА год назад Сергей Капустин из «Крылышек» и Хелмут Балдерис из Риги.

Не затеряешься ли в таком окружении?

И все-таки рискнул. Предложение принял.

Потом, спустя несколько лет, когда давние волнения Сергея были уже забыты, когда он стал тем Макаровым, о котором принято отзываться только восторженно, Николай вспоминал:

– Я внимательно следил за Сережей. Меня интересовала ситуация в тогдашнем ЦСКА не только как старшего брата, но и как хоккеиста, тоже немало поигравшего в высшей лиге. Там, очевидно, было не самое простое положение. Пришли не только новые хоккеисты, уже сложившиеся, знаменитые – имею в виду тех же Капустина или Балдериса. Пришел и новый тренер. Со своими взглядами на игру, со своими требованиями. Со своим пониманием и толкованием такого понятия, как отношение к делу. Пришел тренер, готовый к переменам, к работе по-новому. Тренер, которого интересовал весь наш хоккей, не только столичный – сужу хотя бы по тому, что именно он нашел меня для сборной СССР, причем в том возрасте, когда игроков уже на «пенсию» провожают.

Всех ли устраивал этот новый тренер?

Сергей не приукрашивал своего положения в команде. Замечаний ему делали немало, прямо скажем. Сергей рассказывал, что приходится непросто: «Там такие игроки, что место свое еще найти надо». Все – асы. Все все умеют. Пожалуй, тогда в ЦСКА был самый выдающийся состав игроков за всю историю великого этого клуба. Утвердить себя в этом коллективе было тяжело.

Но Сергей, я знал, в себя все-таки верил, хотя и сомневался, что поступил верно, хотя и не все, совсем не все у него тогда получалось в новой команде.

Характер у него – кремень. С одной стороны, он вспыльчив, как наша мама. А с другой – основателен, как отец, а он у нас человек спокойный и невозмутимый. Мама горяча, импульсивна, но отходчива. Может и накричать, но обидхне держит и зла никогда не таит. А отец все переваривает в себе, может так и не проявить никаких эмоций в самой запутанной ситуации.

Сергей заимствовал черты характера обоих родителей. Он и в игре может вспыхнуть, ввязаться в столкновение, в спор, в драку даже, но тут же отходит, успокаивается. Иногда, правда, уже успев заработать штрафное время…

Но одно дело – игра, там вспышки, всплески эмоций объяснимы. И другое – жизнь на сборах, контакты на тренировках, отношения в команде…

Ну а сам Сергей? Было ли у него ощущение тревоги, беспокойства, неуверенности, когда переехал он в Москву?

– Пожалуй, в какой-то степени было. Сегодня понимаю, что все это должно было обязательно сопровождать меня в те переломные в моей спортивной судьбе дни. И если я довольно быстро справился с сомнениями и тревогами, – рассказывал Сергей автору, – то объясняется это, вероятно, тем, что попал я все-таки в знакомую команду. Не удивляйтесь. Ведь я многих ребят знал по Молодежной сборной страны, а после пражского чемпионата мира, после трех недель подготовки к нему —и игроков сборной СССР. Может, это и хорошо, что сначала я попал в главную, так сказать, команду страны, поехал в ее составе на мировое первенство, а только потом принят был в ЦСКА, где половину хоккеистов уже знал. А в сборной меня «за ручку» водил брат, я вроде был при нем – с его помощью и под его опекой и притерся как-то к ветеранам.

Умом понимал, что на шаг я решился отчаянный. Опасность потеряться, не прижиться в таком обществе, несомненно, была. Но то ли характер, то ли воспитание родителей, не устававших повторять – если уж за что-то берешься, то иди, работай, бейся до конца, ни в коем случае при первой же неудаче не опускай руки, – помогали мне справиться с сомнениями.

Конечно, для меня, когда я начал тренироваться в ЦСКА, изменилось очень многое. Армейская команда – этим, видимо, все сказано. Требовательность в этом военном клубе к игре, к дисциплине, к тренировочным нагрузкам, а игроков к себе выше, чем в «Тракторе». Что прощалось в профсоюзной команде, то у армейцев с рук не сходило, и я довольно скоро это понял.

Пришел в ЦСКА я, кстати, вместе с Лешей Касатоновым. У него были, несомненно, те же и сугубо спортивные, и психологические трудности, что и у меня. Да он еще и на год моложе. Но моему будущему партнеру и другу по звену было труднее, чем мне: все-таки половину команды, если не больше, я уже знал.