Уолтер Гретцки - Уэйн Гретцки

Но не тут-то было. Уэйн радовался, а я проклинал зиму. Я пускал его на лед, а сам ждал в машине. Другие дети, покатавшись немного, собирали вещички и отправлялись по домам. Уэйн продолжал кататься. Вот уже все разошлись, остались мы вдвоем: на льду – счастливый Уэйн, а в машине – я, уже превратившийся в сосульку. И однажды вечером, оттаивая в теплой кухне, я сказал Филис: «Все. Я уже промерз насквозь. Я понимаю, что он хочет ходить на каток в парк. Но я не думал, что он решил там поселиться. Следующей зимой залью задний двор и пусть он там торчит сколько хочет». Так что этот поступок был продиктован вовсе не какими-то честолюбивыми замыслами, а просто заботой о своем здоровье.

В первый раз я залил этот каток зимой 1965 года и с тех пор делаю это каждый год. (Не всегда это легко сделать. Однажды сломался наконечник на шланге, когда я заливал лед. Надо было идти в магазин и покупать разбрызгиватель для полива газонов. Дело было в декабре. Представляете, каким идиотом выглядит человек, требующий в магазине поливалку для газона в середине зимы? Выход был один: я послал Филис. Она вернулась с покупкой, но заявила: «В следующий раз пойдешь сам. Продавец решил, что я сумасшедшая».) Наш каток стал местом для катания всей соседской детворы. Мы провели электричество из нашей сушилки, а сосед включал фонарь над своим гаражом, и ребята могли кататься, пока родители не загоняли их домой. Уэйн иногда подкупал соседских мальчишек монеткой, чтобы они не уходили, если он еще не накатался.

На следующую зиму я попробовал записать Уэйна в детскую команду. Ему было пять лет, он буквально жил на катке и все время приставал ко мне с вопросом, когда же он будет играть в настоящей команде?

– Когда я тебя запишу, – отвечал я ему.

Он ничего не знал о записи и регистрации, о том, что нужно делать это за много недель. Он понимал одно, что хоккей – это команда, а он еще не играет в команде. Я решил попробовать. Это сейчас все легко и просто, потому что созданы лиги для пятилетних. А тогда в детские команды в Брэнтфорде принимали с десяти лет. Уэйна не взяли. Как он огорчился!

Я успокаивал его как мог, говорил, что нужно тренироваться в любом случае.

– Видишь ли, ты мелковат для хоккея, но если ты будешь хорошо владеть шайбой и внимательно играть, то, может быть, это тебе не будет мешать.

– Ладно, – сказал он.

В ту зиму он был готов ночевать на катке. Он раз за разом проводил шайбу по лабиринту из пластиковых коробок, поставленных на лед, вполне серьезно занимался техникой скольжения и учился держать шайбу на клюшке. Когда его пытались завести в дом, дело доходило до скандалов.

На следующий год за несколько недель до начала сезона 1967/68 года он углядел в газете объявление об открытом конкурсе в команду новичков. Смотр проводился в спортивном центре.

Когда мы явились, лед был заполнен мальчишками. Уэйн – такой маленький, казалось, он потеряется в толпе. С тренерами я не был знаком. В то время я вообще мало кого знал в Брэнтфорде. Так что я просто пустил его кататься в эту круговерть. А Дик Мартин, ставший первым тренером Уэйна, заметил его, не посмотрел на его рост и возраст и взял в команду. Уэйн был таким маленьким, что, когда он забил свой единственный гол в том сезоне (вот, кстати, вопрос для викторины: наименьшее число шайб, забитых Гретцки за сезон, – 1) и друзья по команде кинулись его поздравлять, «герой» не был виден из-за спин.

Потом в раздевалке его поздравил помощник тренера Боб Филипс: «Это твой первый гол, Уэйн, – сказал он. – Потом будет еще много голов».

Никто не знал тогда, как он был прав.

Вот так на семейной пригородной ферме, на крошечном катке позади родного дома и начиналась большая дорога, которая провела Уэйна по всему Североамериканскому континенту, а потом и по всему миру. Но уже появились Ким, Кейт, Глен и Брент, и нам приходилось разрываться и спешить одновременно в сто мест. Непросто выдерживать эту лихорадочную спешку, пока ей конца не видно, и все же ни одной минуты нашей жизни мы не поменяли бы на другую.

Знаете, я до сих пор храню ту пленку, заснятую на замерзшей реке. На ней видно, как небольшой ворох одежек оступается, падает, поднимается на ноги, делает пару шагов и снова падает. До 99 номера еще далеко.

Пожалуй, легенда о Белом Вихре не возникла бы, не опаздывай мы в тот день на тренировку.