«Попробуем быть здоровыми», – говорил в начале века на своей лекции в Петербурге известный пропагандист физической культуры, автор знаменитой гимнастической системы немец Мюллер. И это в то время, когда все старались быть по возможности больными, слабыми, немощными и когда особым шиком почитались бледность, обмороки и слезы. «Мне дурно» – вот популярнейшая фраза тех времен.
В своей книге «Мысли о спорте» А. В. Луначарский писал: «Здоровье считалось непристойным, женщины и мужчины старались выглядеть как комбинации полуувядших растительных стеблей. Руки, губы, волосы, нос и, кажется, даже уши – все полагалось опускать долу – все это в полнейшем соответствии с тогдашней декадентской поэзией, музыкой, изобразительным искусством».
«Попробуем быть здоровыми», – взывал господин Мюллер, а в публике сидели молодые люди с хризантемами в петлицах, несколько стреноженных замысловатыми юбками барышень, бледных, скучных, хитроумно завитых, держащих головы так, будто их только что сразил приступ люмбаго. Тускло глядя на немца, все они вяло похохатывали над неожиданным выпадом заграничного здравомыслия. Разве не пристойней и не легче проглотить пилюлю от недомогания, думали они, чем пытаться его предотвратить, утруждая себя ежедневными экзерсисами?
Но уже овладевает миром идея возрождения культа древних, культа здорового тела, культа гимнастики, забытая много веков назад, с тех пор, как римский император Феодосий (прославился!) издал указ о запрещении олимпийских игр. И вышло так, что указ этот был действителен около пятнадцати столетий.
«Попробуем быть здоровыми»…
И начинался великий спортивный бум, призванный стереть на своем пути всю бледность, обмороки и слезы.
Кому дурно, те вдруг оказываются не у дел, не в моде. Дряхлевшее веками человечество начинает бешено наращивать силу, чтобы наверстать упущенное со времен вздорного римлянина, и мчится вперед, взяв разбег со времен древних.
«…Единственное спасение от серого прозябания среднего Петербургского обывателя, с утра до ночи гнущего спину над „отношениями“ и „предписаниями“, – это спорт, – утверждает в начале века Петербургский журнал „Спортивное обозрение“. – Недаром римляне и греки; эти знатоки умения пожить и жечь свечу жизни с обоих концов, посвящали спорту немало времени…»
Впрочем, «спортсмэны» начала века равнялись не только на античные образцы.
«…Борец атлет Ульпе, обладающий исключительным по крепости черепом, прозванный „железная голова“, шутя разбивал о голову бутылки из-под шампанского. В настоящее время готовит новый №: он хочет сбрасывать на череп 3 пуда…»
Маленькие Така-Бока были крайне подвижны и легки на всякие проделки, в чем, как правило, заводилой оказывался Люся. Втроем они возились, кувыркались до одурения, до синяков и разбитой посуды. До тех пор, пока умаявшийся Люся не запихивал их под кровать. Они дико вопили, пытаясь выбраться на волю, и лишь строгое, слегка недоуменное вмешательство матери – неужто ото ее сыновья столь ужасно ведут себя? – могло остановить эту фантасмагорию.
Предприимчивый на всякие спортивные выдумки Люся соорудил и привинтил в проеме двери между спальней и гостиной трапецию, на которой братья каждое утро подтягивались и кувыркались. Или такая, к примеру, игра. Кто-нибудь из двоих качается на трапеции, влетая то в полную света столовую, то в совершенно темную – окна плотно занавешены – спальню – царство тьмы. Там с хриплым воем носится чудище в белой маске дракона – отец или Люся. Сердце у малышей сжимается от веселого, нестрашного страха – чудище пытается стащить их с трапеции, и нужно ловко увернуться, улизнуть, улететь в дружелюбную, полную солнца столовую.
Немало утреннего времени отводилось и упражнениям с гантелями. Мальчики копировали все Люсины упражнения – только гантели у них, естественно, были меньше, – чтобы, когда вырастут, стать такими же сильными, как их Люся. Стоило потрогать его камни-мускулы, так упруго перекатывающиеся на могучих руках, чтобы убедиться в его чудесной силе. А может быть, они будут как те дяди Пуды из цирка, что красуются на фото спортивных журналов в позах древнегреческих скульптур? Ну и, само собой, не отстать от брата.
Мальчики обожали цирк, и это тоже было от Люси. Он даже некоторое время ставил в цирке репризы в борцовских номерах и лично знал знаменитого Луриха. Люся часто брал братьев с собой в цирк, на борьбу, и они как зачарованные глядели на всю эту силищу.
Читать дальше