Владислав Третьяк - Верность

– Вот он, мой сын, – говорит. – Специально из родильного дома забрал, чтобы ему вас показать. Вырастет мальчишка, и я ему расскажу, что родился он в тот день, когда на БАМ Третьяк приезжал.

Я был тронут. Мы тепло попрощались, обнялись. Я уже пошел к вертолету, когда счастливый парень снова окликнул меня:

– А чего же не спрашиваешь, как я сына-то назвал?

– Как?

– Владислав! Конечно, Владислав! Помни об этом! Ну разве можно забыть!

На двух комсомольских съездах меня избирали членом Центрального Комитета ВЛКСМ. Не «свадебным генералом» видел я себя в этой роли. Старался по мере сил пропагандировать среди молодежи физическую культуру и спорт, достижения нашего хоккея.

Сколько за эти годы было встреч с болельщиками…

По командировкам ЦК ВЛКСМ я побывал на многих ударных комсомольских стройках, встречался с шахтерами, металлургами, тоннельщиками, гидростроителями… Считается, что во время таких поездок спортсмены в порядке, так сказать, шефства над ударными комсомольскими стройками пропагандируют достижения хоккея, агитируют людей заниматься спортом. Верно, это так. Но знали бы вы, сколь много дают эти встречи нам самим! Какой силой они нас заряжают! Когда встречаешься со своим болельщиком не на столичном стадионе, а, как говорится, на переднем крае, когда держишь отчет перед людьми, которых по праву называют первопроходцами, творцами истории, то понимаешь, что истинные герои – они: нефтяники, строители, геологи, тоннельщики. На фоне их самоотверженного труда твои успехи кажутся куда как скромными.

Порой, когда от тренировочных нагрузок становилось невмоготу, вдруг вспоминались эти встречи и думалось: ну нет, брат, терпи, ведь тем ребятам приходится еще труднее, и их не показывают по телевизору. Терпи!

Так что еще неизвестно, кто больше заинтересован в подобных командировках – хозяева или гости.

Замечательные мои болельщики… Сколько раз в трудные моменты ваша поддержка помогала мне! Вы не скупились на аплодисменты, а бывало, великодушно прощали промахи. В своих письмах вы давали множество советов и щедро расточали похвалы. Я всегда, где бы мы ни играли, чувствовал ваше доброжелательное отношение, вашу веру, Между нами никогда не было недоразумений, никогда, начиная с того памятного матча ЦСКА – «Спартак», в 1969 году, от которого я веду отсчет своего хоккейного пути. Когда в тот день А. В. Тарасов поставил меня в состав, даже бывалые армейские игроки восприняли это недоверчиво: еще ни разу их ворота не защищал мальчишка. А болельщики в меня поверили: каждую мою удачу в том матче, даже самую маленькую, они награждали аплодисментами.

С тех пор у меня установились самые теплые отношения с любителями хоккея, и я всегда рад встречам с ними. Нас, хоккеистов, часто приглашают на спортивные вечера, которые проходят в воинских частях, студенческих аудиториях, заводских клубах. Зал обычно набивается до отказа. Люди как будто хотят поближе рассмотреть нас, сопоставить наше хоккейное умение с чисто человеческими качествами, проверить свое отношение к тому или другому хоккеисту. Такие встречи для нас как взыскательный экзамен.

Работая над этой книгой, я долго размышлял, о какой встрече рассказать подробно. В конце концов пришел к выводу, что лучше всего свести воедино впечатления от многих встреч с болельщиками. Вот что из этого получилось.

…Гигантский актовый зал полон. Украдкой из боковой двери я всматриваюсь в лица людей. Большинство из них молоды. Я волнуюсь. Это мало похоже на те ощущения, что бывают во время матча. Там стараешься максимально сосредоточиться на игре, не видишь никого и ничего, кроме хоккеистов и шайбы, там стоит только начаться матчу, как от волнения не остается и следа. А здесь другое: у тебя глаза разбегаются – ведь полторы тысячи человек пришли словно для того, чтобы посмотреть, какой ты без маски.

Приятный сюрприз: перед встречей организаторы показывают фильм «Владислав Третьяк против Бобби Халла», снятый в 1974 году в ходе матчей сборной СССР со сборной ВХА. Я уже видел этот фильм раньше, но все равно – наверное, я самый внимательный зритель в зале и уж наверняка самый отзывчивый. На широком экране Бобби Халл снова и снова атакует мои ворота – воют сирены, ревут трибуны, со свистом летят шайбы – держись, вратарь! Так и было в 74-м.

Фильм, кажется, задел за живое не только меня. Поднимаясь на сцену, вижу, как взволнованы люди, как искренни их аплодисменты. Успеваю подумать о том, что контакт с аудиторией вроде бы уже налажен, теперь важно его не потерять. И сразу же на меня обрушивается шквал вопросов. На столе вырастает целая гора записок.