Владимир Константинов - Записки пресс-атташе.

Чуть позже багажные отсеки автобуса заполнялись до предела, когда футболисты и тренеры поочередно ставили в них свои раздутые, прямо как у хоккеистов, сумки. Последние влезали уже с трудом, а кому-то даже приходилось брать их в салон.

В эти минуты уже начинала ощущаться обычная предыгровая суета, возможно, потому, что провожать команду к автобусу выходил чуть ли не весь обслуживающий персонал базы, и каждый желал сказать на дорожку что-нибудь доброе, сокровенное, если хотите, пророческое. Тарханов не любил лишнего внимания к подопечным перед матчем и с нетерпением ждал момента отъезда. С не меньшим нетерпением сторож на вахте, как правило, хмельной, ждал сигнала к открыванию ворот базы. Причем делал он это неизменно с важностью швейцара в "Метрополе".

Затем из дверей главного корпуса появлялся кто-нибудь из помощников главного тренера, пересчитывал футболистов уже в автобусе, говорил, что все в сборе, и тогда последним по-наполеоновски отважно и в то же время отрешенно по ступенькам поднимался Тарханов.

Человеку, не имеющему к команде непосредственного отношения, попасть в экипаж на предматчевый рейс практически невозможно. Я во всяком случае знаю не более двух-трех таких случаев. Да и место чужаку в салоне будет найти непросто, потому что все до одного сиденья расписаны. Не с помощью табличек, конечно, а в уме у каждого пассажира: ведь все - футболисты, тренеры и технический персонал команды имеют в автобусе свое место, и эта традиция соблюдается почти незыблемо.

Впередсмотрящим всегда едет "главный". По правую или левую сторону от него - в зависимости от установленного порядка - второй тренер или кто-то из руководства клуба. Дальше - начальник команды, другие тренеры, медицинская бригада, администратор, пресс-атташе, видеооператор и только потом - футболисты. В ЦСКА какую-то закономерность в их расположении было найти трудно, но "старики" больше тяготели к местам на "галерке". Там были свои преимущества на обратной дороге, после игры, но об этом разговор позже.

Едва автобус выехал на шоссе и набрал скорость, первое, что поразило воображение, это почти гробовая, гнетущая тишина внутри него. Как выяснилось позже, у Александра Федоровича была традиция выезжать на матчи в почти абсолютном безмолвии, которую он унаследовал еще из "Спартака". Романцев тоже не любит лишних звуков в дороге, полагая, что они могут помешать футболистам сосредоточиться только на предстоящей игре.

Прямо скажу, странная традиция. И тем более непонятная для моих жизнерадостных бразильцев, привыкших у себя на родине в таких ситуациях и послушать музыку, и попеть, и, наоборот, как можно больше отвлечься от мыслей о сопернике. Помнится, на первых порах они все забывали о запрете "главного", но как только начинали разговаривать даже вполголоса, кто-то из соседей обязательно шикал на них, приставлял указательный палец к губам -мол, смотрите, а то сейчас докудахтаетесь!

Вскоре, однако, я стал замечать, что половина команды игнорирует требование начальника думать только об игре, потихоньку слушая музыку на плейере через наушники, читая книгу или газету, просто глазея в окно. Последним занятием больше других увлекались любвеобильные Леонидас и Самарони, и как только за оконным стеклом появлялся достойный объект для наблюдения, оба таращили в ту сторону глаза и вертели головами как на шарнирах. Их примеру, конечно, следовали и другие парни, со знанием дела поднимавшие затем большой палец вверх: "Да, эта на твердую четверочку потянет!"

В то же время другие действительно осознанно настраивались на матч, их легко было опознать по серьезным лицам и задернутым шторкам на окне.

Иногда кому-то из тренеров и технического персонала, в том числе и мне, приходилось перегонять на стадион автомобиль того или иного игрока, чтобы ему после игры не надо было возвращаться за ним на базу. В этом был, конечно, какой-то риск быть пойманным по дороге гаишником, но владелец машины заблаговременно снабжал тебя правами и техпаспортом, давал полную свободу действий, так что оставалось не отстать от клубного автобуса и наслаждаться ездой, в большинстве случаев, на классном авто. Кстати, в отличие от остальных - с музыкой.

Тем не менее мне всегда больше нравилось ездить вместе с командой. Было в этом какое-то особое чувство причастности к большому делу, которое нужно многим и многим людям. Поэтому, когда автобус сворачивал с Волоколамки на Ленинградский проспект и на горизонте появлялся стадион "Динамо" (а ЦСКА именно там проводил тогда свои домашние матчи), сердце начинало биться в груди радостно и в то же время взволнованно, будто не ребятам, а мне самому предстояло через полтора часа выйти на легендарную арену в Петровском парке, на трибуны которой с раннего детства меня приводил мой отец, большой знаток и ценитель футбола.