Владимир Дворцов - Форвард №17 - Повесть о Валерии Харламове.

В нем не было горечи, разве что нервы были напряжены более обычного…

Приближались игры Московского международного турнира (позже он стал проводиться под патронатом «Известий»), Александров был в числе кандидатов в сборную.

И получилось, что в тройке Петрова оказалось… четыре форварда: Михайлов, Петров, Александров и Харламов.

– Как вы встретили тогда новичка? – спросили мы тренера столичной армейской команды майора Бориса Петровича Михайлова.

– Харламов – воспитанник клуба. Видели парня много раз на тренировках, примелькался. Честно говоря, никак его не встретили – ни горячо, ни прохладно. Уж стольких игроков с нами перепробовали, а никак наша тройка не могла устояться. Показался, не показался он нам – мы тогда так не рассуждали. Мы были молоды и честолюбивы, думали только об одном – закрепиться в основном составе. Новичок был тогда для нас не Валерой, не другом, а лишь кандидатом в партнеры.

Но вот мы начали играть вместе и поняли: игра пойдет. И мы так определили, и тренеры. И дело тут не в первом же результате. Результат был, можно сказать, самый плачевный. Играли мы первый матч с Харламовым в октябре 1968 года в Горьком на стадионе автозавода. И проиграли – 0:1. ЦСКА вообще редко проигрывал, а с таким футбольным счетом и подавно. Казалось, за такую беспомощность в атаке тренер уж точно разгонит нас. Но не разогнал. Или лучшего варианта звена у него в тот момент не было, или увидел, что мы можем и должны заиграть, кто знает? Но точно то, что были мы все трое «на скорости», могли много бегать. Все трое хотели и – главное – любили играть в хоккей. Не трудиться на льду, а именно играть. И как только почувствовали, что игра у нас ладится, как только научились чувствовать товарища, интуитивно угадывать его следующий ход, стали получать мы от игры истинное удовольствие.

В игре наши «я» растворялись в тройке, и это тоже было радостно. Знаете, это очень острая радость – радость полного взаимопонимания. Даю слово, нам было абсолютно безразлично, кто забрасывал шайбы, лишь бы тройка записывала на свой лицевой счет как молено больше.

– А как все-таки распределяются у вас забитые шайбы?

Валера забил двести девяносто три, Володя Петров – триста шестьдесят две, а я – четыреста двадцать семь. А по голевым передачам Валера был среди нас на первом месте. И уже одно это качество делало его необыкновенно ценным игроком для тройки. Мы ведь редко сольные голы забивали, больше после комбинаций, в которых последняя голевая передача стоит не менее гола, а порой и больше. Можно смело сказать, что в нашей тройке тотальный хоккей существовал много раньше голландского тотального футбола.

И, наверное, естественно, что наше тотальное товарищество на льду сделало нас друзьями и в жизни…

Поддержали нас и защитники Виктор Кузькин и Владимир Брежнев. Они были опытнее нас. Много полезного подсказывали. И играя с ними, мы за свой тыл не опасались, смело мчались вперед. Наверное обратили внимание, еще с той поры у нас Петров всегда больше впереди играл, в отличие от других центральных нападающих. Его позже за это критиковали. Но действовал он не потому, что ленился или не успевал в оборону, а просто так у нас уже сложилась комбинационная игра в нападение.

– А нам с Харламовым и его партнерами тоже приятно было выступать, – вспоминает ныне один из тренеров ЦСКА В. Кузькин: – На защитников при них особой нагрузки не падало – соперники больше об обороне думали, когда эта тройка была на льду.

Добавим к рассказу Бориса Михайлова и Виктора Кузькина несколько деталей об игре тройки Петрова. Было старшему из них – Б.Михайлову – 24 года. Он был быстр, резок, был бесстрашным бойцом. Именно бойцом, потому что никогда не избегал схваток, наоборот, лез в самую их гущу. Обладал Михайлов редким и необъяснимым чутьем на добивание. Мы не случайно употребили слово «необъяснимым». Пожалуй, и электронной машине с ее миллионами операций в секунду невозможно было бы учесть множество факторов: бросит партнер или не бросит, примет ли вратарь шайбу или отобьет ее, где она окажется через долю секунды, где будут защитники. Нет, машине такие уравнения со множеством неизвестных явно не под силу. А если бы машину при этом всячески толкали, пытаясь оттереть с пятачка, то и говорить нечего. А Борис Михайлов не раз, и не два, и не десять оказывался именно там, где была шайба, и уже тогда никто никакой жестокостью не мог помешать ему забить гол.

Владимиру Петрову был 21 год. Но он уже тогда выделялся мощью, комбинационным дарованием и сильными снайперскими бросками.