Гагик Карапетян - Чего не видит зритель. Футбольный лекарь №1 в диалогах, историях и рецептах

– Это хорошо или плохо?

– Мне показалось – хорошо. Поскольку – может, не для печати – кличку ему дали «Блатной». Мат в общении был у него «дежурным» языком…

– Да, уже в этом он сильно отличался от интеллигента Качалина. Ну а что насчет руководства сборной Морозовым? Считалось ли оно успешным?

– Да, на 100 процентов. Все-таки – 4-е место на чемпионате мира-1966.

– Оно могло быть и выше, если бы не досадная осечка в матче против команды ФРГ – удаление Численко и серьезная, еще в 1-м тайме травма Сабо (по тогдашним правилам заменить его было нельзя)!

– Насчет осечки согласен. Оставшись дома – как помните, меня от поездки в Лондон «отцепили», – я, как и многие тогда, по поводу проигрыша немцам весьма переживал. Что касается последующего ухода Морозова с поста тренера, то его никто не снимал. Сам, по своей воле – так же, как, кстати, потом поступил и Качалин – ушел в отставку.

– А вот то, что вы рассказывали о «простоте» Морозова в общении, не мешало его авторитету как тренера?

– Знаете, думаю, если футболист несерьезно относится к наставнику или имеет к нему претензии, это сразу становится заметным по его, скажем так, пассивному поведению на поле. Я же видел, что ребята, выходя на игру, полностью отдавались борьбе. А матчи, которые сборная проводила под руководством Морозова, часто и убедительно выигрывались. Ведь как ни крути, а именно при нем команда добилась наивысшего успеха в финальных стадиях чемпионатов мира.

– То есть, несмотря на сохранившееся мышление игрока – а полузащитник он, согласно распространенному мнению, был средний, – тренер из него получился?

– Ну, во-первых, что значит «средний». Я хорошо его помню на поле. Выносливый, волевой, выполняющий большой объем черновой работы. Все же не надо забывать, что он был душой «Торпедо» – недаром носил капитанскую повязку.

А, во-вторых, как тренер Николай Петрович состоялся еще тогда, когда по окончании карьеры футболиста обратил на себя внимание в столичном «Локомотиве», где сначала занимал пост начальника команды, а затем ее главного тренера. При нем железнодорожники несколько сезонов кряду демонстрировали отменную стабильность и не опускались в итоговой таблице ниже 5-й строчки.

– Люди, работавшие с Морозовым, рассказывали: став тренером, он великого стратега из себя не корчил…

– Поза для него не была характерна. В стратегию углубляться не стану. А вот что он замечательно умел прислушиваться к игрокам, засвидетельствовать могу. Ведь то, что под началом Морозова в сборной выступали такие «звезды», как Воронин, Яшин, Шестернев, не облегчало его тренерскую миссию. С ними надо было уметь поддерживать контакты. И Николай Петрович это продемонстрировал. Ведь он создал в команде тренерский совет, куда постоянно входила та же «великолепная троица».

Морозов, как никто, много общался с ребятами. В том числе вне футбольного поля. Он, к месту будет сказать, оказался, безусловно, хорошим психологом. Сборы в те времена были продолжительными, настроение в ходе подготовки у футболистов менялось кардинально. Но Морозов умел такие изменения уловить и откорректировать в нужную ему сторону. Свой авторитет потерять от столь равного общения с игроками не боялся.

– И с вами держался запросто?

– Конечно! Он в принципе был простым человеком. Не простенький, подчеркну, а простой. И при всей внешней брутальности плюс склонности крепко изъясняться – очень доброжелательный. Когда меня пригласили в руководимую Морозовым сборную, он здорово отнесся. Не секрет, что ныне иные тренеры срываются в присутствии всех. И тому же врачу могут на людях «напихать полную пазуху». Тут, как умными людьми замечено, времена меняются, а культура-то все прежняя. Морозов же такого не позволял себе никогда! А ведь были у меня ошибки – может, не грубые, поскольку серьезных, требующих радикальных решений травм во время нашей совместной работы не случилось. Но при этом – ни слова упрека. Понимал, что я старался изо всех сил. Что опыт – дело наживное.

– После ухода Морозова из сборной поддерживали с ним отношения?

– Очень даже дружеские. В конце жизни он часто болел. И я приезжал к нему по первому звонку. Вот только в последний момент не успел оказаться рядом. Умер Николай Петрович трагически…

– Наверное, здесь уместно напомнить читателю: покинув сборную, Морозов имел непродолжительные периоды работы в одесском «Черноморце» и донецком «Шахтере». Затем возглавил одну из служб МЖД. Его новые коллеги рассказывали – в новой должности Николаю Петровичу приходилось «ворочать» миллионными оборотными средствами, решать сложные задачи. Но, говорят, ему это нравилось. Добившийся заметных успехов тренер превратился в крепкого хозяйственника, проработав на этом посту вплоть до ухода из жизни. Кстати, вы произнесли – «трагически умер». Простите, известны вам подробности?