Макс Юрбини: Футбольные истории

И впервые «Ботафого», этот черно-белый клуб, в 1948 году стал чемпионом.

Немного позднее Макае получил в наследство маленькую ферму в далекой провинции. Он уехал туда со своей собакой и уже больше никогда не возвращался. И никогда больше «Ботафого» не выигрывал чемпионата…

Sic transit Gloria

De Botafogo et Biriba…

Среди нас имелась одна весьма живописная личность; какой я никогда не встречал за всю свою футбольную карьеру. Этого человека звали, или, вернее, он требовал, чтобы его звали «Кашамбу», по названию известной по всей Бразилии минеральной воды, и эта кличка доставляла ему особое удовольствие. Вы ведь знаете, что редко встретишь бразильского футболиста, выступающего под своим настоящим именем. Одни пользуются именами знаменитых исторических лиц или именами мифологическими. У нас был — и есть — Леонид Алкивиад, Нерон, Геркулес, Балтазар, Жоффр, Ромео, Вашингтон, Моцарт, Рубенс, Пифагор, Озирис и еще в том же роде. Другие известны под довольно заурядными уменьшительными именами: Тим, Зезе, Зизи, Диди, Пипи (так прозвали одного игрока из «Пальмейраса» за то, что на поле его неизменно охватывал страх!). У нас есть еще несколько прозвищ, производных от некоторых знаменитых предшественников. Так, например, всемирно известный полузащитник Брандаозино в детстве был страстным поклонником Брандао, полузащитника команды Бразилии, выступавшей в Кубке мира 1938 года. Вот и стал он Брандаозино, «маленьким Брандао», точно так же, как Зизиньо — «маленький Зизи». Сны, лотерейные выигрыши, самые непредвиденные обстоятельства в жизни также являлись причиной многих переименований. Правый край из «Флуминенсе» стал зваться Сантенуове с тех пор, как ему повезло в лотерее по билету 109.

Вот так флора бразильского футбола представлена большим разнообразием ярких, необычных и экзотических именований. Кашамбу взял себе в качестве имени название минеральной воды, и это в конце концов его право. Этот красивый негр-атлет, который занимал в нашей юношеской команде место вратаря, был весьма забавной личностью, о чем вы сможете сами судить немного позже.

Вы, конечно, знаете, что все бразильские футболисты, и особенно негры, более или менее суеверны и перед матчами совершают различные обряды, с тем чтобы предотвратить неудачу и призвать на помощь добрых духов. Так, например, знаменитая «черная жемчужина» Леонидас, о котором я говорил в начале рассказа, был горячим сторонником макумбы, безудержного танца, участники которого переходят от состояния легкого транса к самому бешеному исступлению и, совершая неистовые движения, на защиту призывают духов «макумбейро». После таких сеансов они совершенно лишаются сил, но зато обретают уверенность в том, что склонили богов на свою сторону, а чтобы заранее выразить им свою признательность и в то же время восстановить силы, они приносят им в жертву кто цыпленка, кто козу, которых поглощают тут же совершенно сырыми, запивая несколькими стаканами крепкого напитка из сахарного тростника под названием «кашасса». Подобная предматчевая процедура, по мнению ее сторонников, действует просто замечательно.

И тем не менее она имеет противников: они утверждают, что макумба и кашасса — два злостных врага бразильского футбола…

Наш же друг Кашамбу ел кошачье мясо. Да, перед каждым матчем он в одиночестве съедал изрядную порцию, и все его существо купалось в блаженном экстазе. В такие торжественные минуты запрещено было с ним говорить, а тем более к нему прикасаться: «час кошки» был для Кашамбу священным. Ибо вовсе не случайно, а уж тем более не из-за вкусовых ощущений ел он мясо кошки; он его ел исключительно для того, чтобы обрести кошачью гибкость. Однажды во время матча он совершил такое количество ненужных прыжков и кульбитов, что мы сказали ему после встречи:

— Каш, ты, очевидно, сегодня съел слишком много кошатины…

— Это правда, — ответил он, — в будущем я постараюсь строго дозировать порции.

И он это сделал.

Пример с кошачьим мясом, впрочем, не единственная форма проявления суеверий нашего друга. Каждый раз накануне матча он до поздней ночи стоял в созерцательной позе на улице, устремив глаза к небу. Зачем? Он советовался с луной и в зависимости от ее вида решал, какого цвета свитер наденет на следующий день. Поэтому он всегда возил с собой в своем огромном чемодане с полдюжины разноцветных свитеров. Больше того, в новолуние он обязательно раздобывал новую форму, что порою было нелегким делом. Я вспоминаю одно воскресенье в Белу-Оризонти: Кашамбу в трансе молится у себя в номере, а наши руководители в отчаянии, так как все спортивные магазины закрыты. В конце концов удалось упросить хозяина одного магазина. Мы были спасены. Кашамбу, придя в себя и облачившись во все новое, блестяще провел матч, который мы выиграли со счетом 3:1.