Василий Панов - Капабланка

Стейниц и Ласкер испытали на себе почти неприкрытую неприязнь. А когда старость и болезнь подкрались к Стейницу, к нему начали проявлять жалость, которая доставляла ему еще большие мучения, чем предыдущие нападки.

Ласкер, сохранив всю свою замечательную силу, не дает еще повода к жалости. Терпение: она придет при первых его поражениях.

Капабланка находится сейчас в критическом периоде. Он борется с жестокой судьбой, а публика начинает проявлять к нему такую несправедливость, что беспристрастный наблюдатель может заподозрить ее в недобросовестности".

Затем автор статьи предостерегал: «Алехин находится пока на первом этапе: им восхищаются. Ничто не позволяло предполагать, что Алехин развенчает Капабланку. Толпа расточает ему комплименты за это сенсационное достижение, и время охлаждения к нему еще не пришло... Но пусть Алехин помнит, что мнение толпы изменчиво и Тарпейская скала находится рядом с Капитолием».

В том же 1929 г. Капабланка без поражений взял первые призы на второклассных турнирах в Будапеште и Барселоне, а в следующие годы дважды выступал на «рождественских» турнирах в Гастингсе. В 1929/1930 г. Капабланка там занял без поражений первое место, но в 1930/1931 г. оказался на втором, позади Эйве, проиграв замечательному индийскому шахматисту-самородку Султан-Хану.

Капабланка все же не терял надежды на организацию матч-реванша. Алехин, получив вызов на матч от победителя карлсбадского турнира Нимцовича, заявил, что считает себя формально обязанным в первую очередь сыграть матч-реванш с Капабланкой, если кубинец обеспечит необходимый денежный фонд до 1 января 1931 г. Капабланка немедленно внес залог в пятьсот долларов своему американскому другу Ледереру (который, очевидно, должен был играть роль теперешнего «секунданта»), но всю сумму собрать не смог и обратился к Алехину с просьбой об отсрочке матча до зимы 1931/1932 г., то есть еще на год. Алехин согласился ждать сбора фонда лишь до 15 февраля 1931 г., а после истечения срока потребовал от кубинца передачи внесенного залога какому-либо благотворительному учреждению. Это обидело Капабланку, и он в газетном интервью упрекнул Алехина, что тот срывает организацию матча, не соглашаясь играть в Гаване, где якобы могли бы найтись нужные средства, и при этом не преминул добавить, что «исход матча не вызывает у него сомнений». Все эти публичные перепалки озлобляли соперников и сводили к минимуму возможность договориться о матч-реванше.

Да и мировой экономический кризис был в разгаре, и добыть деньги на матч стало невозможно. К тому же летели вниз не только биржевые акции финансовых магнатов, но и «шахматные акции» Капабланки. Никто из американских друзей кубинца — бывших «меценатов» — не мог, да и не хотел раскошеливаться, может быть даже опасаясь худшего исхода матча для кубинца, чем первый. Сторонники Капабланки уже мало верили в возможность его победы над Алехиным. Несмотря на свои успехи последних лет, экс-чемпион мира не показал былого абсолютного превосходства над европейскими чемпионами.

Алехин же, выступив в 1930 г. на сильном турнире в Сан-Ремо, прямо ошеломил своей блестящей игрой шахматный мир и взял первый приз, оторвавшись от следовавшего за ним Нимцовича на 3½ очка! На очередном турнире в Бледе в 1931 г. Алехин оторвался от второго призера — Боголюбова уже на 5½ очков! Было ясно, что Алехин находится в зените силы, и Капабланке трудно было рассчитывать на успех в борьбе с ним, хотя экс-чемпион мира и выиграл в 1931 г. небольшой матч у Эйве со счетом +2, -0, =8.

Возникает естественный вопрос: почему Капабланка не участвовал в турнирах в Сан-Ремо и Бледе, затем в Лондоне, Берне и Пасадене (США!) в 1932 г., в Цюрихе в 1934 г., где Алехин завоевывал первые призы и Капабланка мог бы конкурировать со своим извечным соперником? Это внесло бы ясность в соотношение их сил и в случае успеха помогло бы Капабланке организовать матч-реванш.

Ларчик открывается без труда. Алехин сам не отстранял Капабланку от участия в этих турнирах. Применявшийся им метод был прост, удобен и не вызывал сомнений в его действенности (но не в моральной стороне!). Как подобает чемпиону мира, Алехин всегда требовал за участие помимо призов солидный экстра-гонорар, оговаривая при этом, что в случае участия Капабланки экстра-гонорар должен быть значительно большим. Да и сам Капабланка по старой памяти и по уязвленному самолюбию не соглашался играть без экстра-гонорара. Устроители турнира оказывались перед перспективой непомерного раздутия сметы, а так как в те кризисные времена средства на турниры добывались с особым трудом, то устроители предпочитали пожертвовать участием экс-чемпиона мира и приглашали Алехина, но не Капабланку.