Дэн Миллмэн - Путь мирного воина(Путь миролюбивого воина)

Последнее слово он произнес с придыханием, тем самым, давая мне хорошо осознать мертвую тишину и темень снаружи. У меня опять стало знакомо покалывать шею.

«Эти воины, – продолжал он, – назывались ниндзя. Репутация и легенды, окутывающие их, были ужасны. Говорили, что они могли превращаться в животных; говорили, что они могли летать… на короткие расстояния, конечно».

«Конечно», – согласился я, чувствуя, что дверь мира моих снов резко распахнулась настежь. Я был погружен в размышления относительно того, куда он клонит, когда он поманил меня за собой в гараж, где принялся ремонт за спортивной японской машины.

«Нужно поменять свечи», – сказал Сократ, пряча голову под прилизанный капот.

«Ладно. А как же насчет крыш?» – приставал я.

«Сейчас я вернусь к этому, как только поменяю эти свечи. Будь терпелив. То, что я собираюсь сообщить тебе, стоит того, чтобы подождать, поверь мне».

Я присел, играя с колотушкой, которую нашел на верстаке.

Из угла, где находился Сократ, послышалось: «Знаешь, это, по настоящему, удивительная работа, если конечно уделять ей должное внимание». Может быть, для него так оно и было.

Вдруг, бросив свечи, он кинулся к выключателю и выключил свет. В темноте, такой непроницаемой, что я не мог разглядеть ничего перед своим носом, я стал нервничать. Я и понятия не имел, что станет делать Сократ, после всех этих рассказов про ниндзя…

«Сок? Со-ок?»

«Где ты находишься?» – завопил он прямо у меня из-за спины.

Споткнувшись, я упал на капот Шевроле. «Я, я не знаю!» – заикался я.

«Совершенно верно, – сказал он, включая свет, – Думаю, ты становишься умнее, – сказал он, улыбаясь как Чеширский кот.

Я встряхнул головой, пораженный его сумасбродством, взгромоздился на бампер Шевроле и, заглянув под открывшийся капот и обнаружил, что его внутренности отсутствуют. «Сократ, может прекратишь, наконец, свою клоунаду и продолжишь рассказ?»

Ловко закручивая свечи, надевая контактные колпачки и проверяя магнето, он продолжал.

Эти ниндзя не практиковали магию. Их секрет заключался в самых интенсивных физических и умственных тренировках известных человеку».

«Сократ, куда ты клонишь?»

«Лучший способ определить, куда ведет дорога – это запастись терпением и пройти по ней до конца , – сказал он и продолжил рассказ.

«Ниндзя могли плавать в тяжелых доспехах, они могли карабкаться по голым стенам словно ящерицы, используя только кончики пальцев ног и рук, а также крохотные трещины. Они создали тонкие и прочные веревки, практически невидимые глазом. Они умело прятались: используя уловки, отвлекающие внимание, различные иллюзии и бегство. Ниндзя», – в заключение добавил он, – были лучшими прыгунами».

«Наконец-то, мы к чему-то приближаемся!» Я почти потер руки от нетерпения.

«Юного воина, когда он был еще ребенком, тренировали в прыжках следующим образом. Ему давали зернышко кукурузы, и он сажал его в землю. Как только появлялся росток, юный ниндзя прыгал через него много-много раз. Каждый день росток подрастал, каждый день ребенок прыгал. Вскоре росток становился выше головы ребенка, но это его не останавливало. Когда же молодому воину все же не удавалось перепрыгнуть росток, ему давали следующее зернышко, и процедура повторялась. Со временем, не оставалось такого стебля, который не смог бы перепрыгнуть молодой ниндзя».

«Ну, и что дальше? В чем здесь секрет?» – спросил я, ожидая окончательного откровения.

Сократ сделал паузу и глубоко вздохнул. «Теперь понятно, что молодые ниндзя практиковались на ростках кукурузы. Я практикуюсь на заправочных станциях».

В помещении повисла тишина. И, вдруг, внезапно Сократ разразился раскатистым музыкальным смехом, да так, что ему пришлось опереться на автомобиль, с которым он работал.

«И это все, да? Это ты мне собирался рассказать о крышах?»

«Дэн, это все, что ты можешь знать, пока не сможешь действовать», – ответил он.

«Ты хочешь сказать, что ты будешь учить меня запрыгивать на крыши?» – светлея, спросил я.

«Может да, а может, и нет. У каждого из нас есть свои уникальные таланты. Может быть, ты научишься запрыгивать на крыши, – оскалился он, – А сейчас, брось-ка мне вон ту отвертку?»

Я бросил ему отвертку. Клянусь, он поймал ее в воздухе, глядя в другую сторону! Он быстро воспользовался ей и запустил ее обратно, с криком: «Лови!». Я упустил ее, и она с громким звоном грохнулась на пол. Это было невыносимо! Сколько еще унижений мог я стерпеть?