Мария Николаева: Практика хатха-йоги: Ученик без «тела»

Однако причина недопустимости выполнения асан на протяжении курса состоит вовсе не в принципиальном неприятии хатха-йоги. Просто при групповой медитации любые внешние действия отвлекают всех окружающих от внутренней работы. Наоборот, во время домашней практики сам Гоенка советует непосредственно совмещать випассану с йогой: например, вы принимаете асану, а затем отслеживаете все возникшие ощущения в теле, что повышает эффективность практики асан. Однако йогические медитативные техники с использованием мантр и визуализаций (объектные) прямо противоположны випассане, и их нельзя смешивать. То же самое касается и пранаямы: дыхательные техники полезны для здоровья, но их не следует вводить в практику анапаны, которая состоит в слежении за естественным потоком дыхания и по сути является медитацией. Интересно, что многие йоги, прекращавшие выполнение асан на период десятидневного курса випассаны, обнаруживали после выхода из центра явный прогресс в асанах вплоть до выполнения невыполнимого. Наиболее показательно здесь повышение гибкости после периода полной неподвижности. Ничего удивительного в этом нет, ведь сосредоточение внимания на состояниях физического тела приводит к его расслаблению и созданию дополнительного пространства внутри, что неизбежно отражается на реальных телесных возможностях.

Надо отметить, что запрет на введение иных техник медитации оказался односторонним, в чем мне удалось убедиться после долгого разговора с санньясини Миссии Рамакришны. Американка по происхождению, она приняла адвайтическую санньясу еще в молодости и провела в индийском матхе (монастыре) более двадцати лет, после чего уже около десяти лет проживала в том же ашраме, в котором я по большей части пребывала в Ришикеше. Наш основной диалог завязался по поводу принятия мною карма-санньясы, и я расспрашивала о подробностях ее нелегкой судьбы. Случайно она обмолвилась, что иногда отпрашивается из ашрама ради курса випассаны в том самом центре, где проходила свой десятидневный курс я сама годом ранее. В ответ на неподдельное изумление она пояснила, что не только здесь свами относится с пониманием к ее стремлению к углубленной медитации, хотя бы и в буддийской традиции, но ей удавалось получать разрешение даже находясь в женском матхе ордена Рамакришны, где вообще очень строгие порядки. Один из высокопоставленных духовных чинов, бывший ее наставником, охотно поощрял такое усердие, добавляя, что можно «все оставить ради випассаны» .

В контексте связи хатха-йоги и буддизма, остается ответить на вопрос, что дает практикующему йогу отдельный десятидневный курс випассаны. Прежде всего, не только панья — премудрость превыше самадхи — недостижима в кратчайшие сроки, но даже собственно самадхи в йогическом смысле здесь отсутствует (речь даже не идет о предельном нирвикальпа-самадхи) . Дело в том, что техника випассаны даже в конце курса предполагает обязательное сканирование тела по частям. Хотя периодически вы отпускаете сознание в пронизывающий тело сквозной поток ощущений, но должны снова возвращаться к проведению внимания поэтапно сверху вниз и обратно. Таким образом, в сознании в принципе закреплена множественность, и не представлено самое главное условие йогической медитации — экаграта, или одноточечная концентрация сознания. Для йога данное занятие ограничивается лишь промежуточной стадией пратьяхары — отвлечения чувств от внешних объектов и сосредоточения внимания во внутреннем пространстве тела, при котором происходит переход от внешних к внутренним техникам. Однако проработка соотношения состояний тела и сознания существенна для практики йоги, поэтому, не переходя в буддизм, випассану можно понимать как действенную подсобную технику хатха-йоги. В свою очередь, випассана далеко не ограничивается десятидневным курсом, а предполагает даже многолетние усилия, но это уже выбор в пользу буддизма.

Сомнения в реальности собственного тела и материального мира исконно присущи индийской традиции, но отношение к самому сомнению, составляющее уже уровень философской рефлексии — «чистого мышления о предметном мышлении», — всегда было двояким. Роковой выбор состоял в следующем: либо упрочивать подлинную духовную реальность Самости, позволяя нереальному непроизвольно развеиваться где-то за периферией внимания, либо пытаться упрочивать реальность нереального, привнося духовное в материальное, низводя небеса на землю, сверхразум — в тело и т. п. В древности большая часть практикующих совершала выбор в пользу первого варианта, а идеалы преображения тела оставались уделом немногих, так что натха-йога и подобные традиции были вытеснены адвайта-ведантой и классической йогой. Современный практикующий склонен выбирать второй вариант, даже если он толком не знает, как именно его осуществить, и не вполне уверен, возможно ли это вообще. Именно это стремление составляет суть интереса к хатха-йоге и телесно-ориентированным практикам, хотя и не всегда полностью выведенное в осознание.