Валерий Харламов - Моя автобиография. Три начала

— Так не будем давать с тобой этого допинга канадцам. Они тебя знают и опасаются больше, чем других. Потому и нужно, чтобы ты вышел на последний матч. Сыграешь вполсилы, как-нибудь — уже хорошо. Они же не догадываются, что ты сегодня будешь играть не так, как обычно? Осторожненько катайся, на столкновения не иди… Пойми мое положение, когда-нибудь и ты станешь тренером… Сегодня нужно твое имя.

И я вышел на последний матч с канадцами.

Тот давний разговор с Борисом Павловичем я вспоминал весной 1976 года, когда наша сборная, возглавляемая Кулагиным, отправилась в Катовице на чемпионат мира по хоккею.

Вместе с нами не было Владимира Петрова и Александра Гусева. Тех хоккеистов, которых побаиваются все наши соперники.

Вот и угадай мысли и настроение тренера…

Но я возвращаюсь к своей молодости, с благодарностью вспоминаю уроки Кулагина, беседы с Кулагиным, объяснявшим мне, как важен труд в большом хоккее.

Включаясь в компанию к Михайлову и Петрову, я был уже психологически подготовлен к трудностям, что ждут меня в основном составе, к колоссальным нагрузкам, принятым в ЦСКА.

Попав в основной состав, я понял сразу же — здесь иные требования и иная дисциплина. Жесткая дисциплина. И дело не только в том, что это армейский клуб, как порой объясняют положение дел в нашей команде люди, не слишком сведущие в хоккее. Мы исповедуем дисциплину, обусловленную не одними лишь уставами. В лучшей команде любительского хоккея дисциплина иного рода. Да, утром мы встаем, как это предусмотрено временем подъема, и идем спать после отбоя. Но есть ли клубы в хоккее, футболе или регби — и в нашей стране, и в Чехословакии, и в Канаде, и в Англии, — где бы спортсмены, собравшись на предматчевый сбор, не подчинялись строгому распорядку дня, где бы тренеры не требовали неукоснительного соблюдения режима?!

Я говорю о другой дисциплине. Об отношении к хоккею, о выполнении хоккеистом своих обязанностей на площадке. Я говорю о преданности хоккею, о строжайшем выполнении установок тренера на матч, о тактической, игровой дисциплине.

Анатолий Владимирович Тарасов предельно требователен во всем, что так или иначе связано с хоккеем, и потому любое отклонение от правил, норм, традиций армейского клуба, любая, как он считает, измена хоккею строго наказываются. И если во время тренировки, в минуты выполнения какого-то упражнения хоккеист (неважно — новичок или семикратный чемпион мира!) позволит себе передышку буквально в десяток секунд, не предусмотренную тренером, а Тарасов увидит, что игрок расслабился, то этому мастеру, даже если он хотя бы и, повторяю, трижды олимпийский чемпион, житья на тренировке уже не будет.

Однажды во время занятий развязался шнурок у моего ботинка. Я остановился, нагнулся, чтобы завязать его. Тарасов увидел, что я на несколько мгновений выключился из тренировки. Тут же помрачнел и перешел на «вы» — высший признак недовольства:

— Вы, молодой человек, украли у хоккея десять секунд, и замечу, что вы их никогда не наверстаете…

Хорошо, если этим выговором и кончится. А то ведь может несколько дней и не разговаривать.

Эпизод этот довольно показателен. Без труда мог бы припомнить дюжину других. Анатолий Владимирович дорожит временем тренировки, временем, проводимым в хоккее, и требует такого же, как он однажды сказал, святого отношения к нашей любимой игре и от спортсменов.

Я попал к Тарасову, когда только начинал формироваться как мастер, играл и тренировался под его руководством многие годы и в ЦСКА, и в сборной страны. Именно этот тренер сыграл решающую роль в моей спортивной судьбе, и потому и я, и мои партнеры чаще всего вспоминаем именно его. И нет ничего удивительного, что самое большое место на этих страницах занимает Анатолий Владимирович.

На занятиях, проводимых Тарасовым, не было пустот, простоев. Он всегда полон идей, порой весьма неожиданных, полон новых замыслов, которые нужно проверить сегодня, сейчас же, не откладывая на потом.

Анатолий Владимирович приходит на занятия с новыми упражнениями. Все, что будем осваивать мы на льду, он разъяснил нам перед началом тренировки, переспросил, понятно ли, зачем то или иное упражнение, понятно ли, как его выполнять. И потому, еще не выходя на лед, еще в раздевалке, мы знаем порядок выполнения заданий, нам все ясно, и потому не дай бог кто-нибудь начнет отвлекаться от тренировки.

На льду Тарасов — маг, волшебник. Уже несколько поколений хоккеистов называют его великим тренером, чей авторитет, глубина суждений о хоккее не подлежат сомнению. Под его руководством команда ЦСКА почти два десятка раз становилась чемпионом Советского Союза, думаю, только специалисты-статистики смогут точно сказать, сколько чемпионов мира вырастил Анатолий Владимирович в армейском клубе, сколько мастеров из других команд, признанных, опытных мастеров, едва ли не заново открывали для себя хоккей, сталкиваясь с Тарасовым, работая с ним в сборной страны.