Михаил Лукашев - 10 тысяч путей к победе

Хорошо вооруженные, крепко спаянные угрожающим, густо замешенным на крови авторитетом главаря, банды тех лет представляли очень большую опасность. И все же куда опаснее уголовников были преступники политические. Убежденные и непримиримые враги власти трудящихся, укрывшись в глубоком подполье, они ни на минуту не прекращали активной борьбы против Советской Республики. Словно в каком-то зловещем калейдоскопе, один за другим мелькают в те годы контрреволюционные заговоры разномастных антисоветчиков: от махровых верноподданных монархистов до так называемых левых социалистов-револю-ционеров. Все они, конечно же, получали щедрую помощь из-за рубежа. Еще недостаточно надёжно охранявшиеся тогда наши границы переходили не только жаждавшие наживы контрабандисты, но и связные заговорщиков, шпионы, террористы…

Просто невероятным кажется нам теперь, что не имевшие специальных познаний и даже достаточного практического опыта чекисты и милиционеры смогли обуздать всю эту свору. Но это было так. Борьба велась отчаянная и беспощадная, она затянулась на несколько лет. И сколько раз оперативным работникам приходилось слышать короткий, всего в два слова, приказ: «Взять живым!»

Взять живым… А брать приходилось и увешанных оружием головорезов, и шпионов, вышколенных японскими профессорами дзюдо. Им нечего было терять, на убийство они шли не задумываясь. Только мелькали лезвия бандитских финок и прямо в глаза заглядывал дульный срез браунинга или нагана…

Очень были нужны в этих смертельных поединках простые безотказные приемы обезоруживания и задержания. Но сегодня в основном только специалистам известно имя человека, которому довелось выполнять эту нелегкую и непростую работу, — Виктора Афанасьевича Спиридонова.

Когда в начале шестидесятых годов я начал собирать материалы о Спиридонове, то со дня смерти старого самбиста не прошло даже двух десятилетий, еще были живы многие его ученики, сослуживцы. Казалось, что поиски не должны встретить особых затруднений. Но так, к сожалению, только казалось, и нельзя было не подивиться, как безжалостно стирает иногда время следы даже недавних событий.

Из родственников Виктора Афанасьевича никого уже не оказалось в живых. После долгих розысков в архивах я получил официальное сообщение, что личное дело, заведенное на Спиридонова как на работника «Динамо», было уничтожено в военном сорок первом году. Человеческая память, увы, тоже оказалась не абсолютной. Совсем по-разному рассказывали, например, о дореволюционной профессии Спиридонова три хорошо знавших его старых динамовца. «Я считал, что Спиридонов — капитан дальнего плавания!» — уверенно сказал один из них. А другой с той же категоричностью: «Он же был полковником гвардии! Я точно знаю… Высокий — два метра роста, выправка отличная!» Третий, хотя и не мог дать точного ответа на мой вопрос, но твердо помнил, что Виктор Афанасьевич отлично умел… шить дамские ботинки («Знаете, такие высокие, как в то время носили»).

И хотя собирать материал пришлось по крохам, восстановить биографию Спиридонова все-таки удалось. Он действительно до революции был кадровым офицером. Но не полковником и не гвардии. Служить начал рядовым, уйдя в армию с семнадцати лет вольноопределяющимся, как теперь мы говорим, добровольцем. Получил унтер-офицерские лычки и был командирован в Казанское пехотное училище.

Юнкера еще осваивали тактику и фортификацию, кололи штыком чучело, а над Желтым морем у Чемульпо уже прогремели орудия «Варяга» — крейсера из пески. В 1905 году в новеньких офицерских погонах Спиридонов отправляется туда, где разгорались сражения печально знаменитой русско-японской войны, — в Маньчжурию. На долю свежеиспеченного офицера выпал совсем недолгий период фронтовой жизни, но, должно быть, у зеленого подпоручика была настоящая солдатская хватка: домой он возвратился с крестом Станислава на груди.

Многие из тех, с кем мне привелось говорить о Викторе Афанасьевиче, считали, что именно тогда, в Маньчжурии, он и ознакомился с джиу-джитсу. Иные утверждали даже, что Спиридонов, будучи раненным, оказался в японском плену и изучил боевые приемы непосредственно в Стране восходящего солнца. Не хотелось бы разрушать такую романтическую версию, но приходится сказать, что она не соответствует действительности. Виктор Афанасьевич был знаком только с тем вариантом джиу-джитсу, который оказался занесенным в Европу уже после русско-японской войны, в период небывало шумного мирового триумфа этой системы самозащиты. Время всеобщего увлечения джиу-джитсу отнюдь не прошло для Спиридонова даром. Был он человеком ловким и сильным, большим специалистом в военно-прикладной гимнастике и без особого труда основательно изучил японские приемы, хотя, вероятнее всего, пользовался при этом всего лишь описаниями в различных руководствах, изданных в России и за рубежом.