Валерий Натаров - ВАДО-РЮ ПО-УНИВЕРСИТЕТСКИ

Наскоро умывшись и переодевшись, мы пошли в небольшую столовую, арендованную для нас на всю неделю сборов. За столами с нехитрой едой в японском стиле разместились строго по ранжиру. Я с третьекурсниками встал рядом с указанным нам столом. За соседним столом – второкурсники, чуть поодаль, ближе к выходу – первокурсники. Один стол был накрыт с большим вкусом и разнообразием – ожидали прихода Сэнсэя и «ветеранов». Наконец они появились в дверном проеме, и вместе с ними – все также небритый Маэда. По команде Сэмпая мы отвесили поклон входящим, подождали, пока они чинно рассядутся, затем сели сами. Несколько минут сидели молча, никто не притрагивался к еде. Сэнсэй сидел, выпрямив спину, закрыв глаза. Все терпеливо ждали. И вот Сэнсэй открыл глаза, неспешно взял палочки и скомандовал: «Угощайтесь!»

Ода тут же схватил палочки и жадно заработал ими, придвинув прямо ко рту чашку с рисом. Я, еще не пришедший в себя после утренней тренировки, ел вяло. «Ты что, Маарерий! На завтрак дается десять минут! Поспеши!» – быстро проговорил Ода и устремился к большому чану с рисом, из которого можно было накладывать добавку сколько угодно. Остальные японцы не отставали от Оды и то и дело подкладывали себе рис. И действительно, ровно через десять минут по команде Сэнсэя завтрак закончился. Вновь вставание. Поклоны уходящим первыми Сэнсэю и его свите.

С двенадцати до двух – дневная тренировка, уже в спортзале.

Базовая техника. Сотни повторений одних и тех же движений на месте и в передвижении. Крики «Медленно! Плохо! Сначала!» висят над спортзалом густым туманом. На столике рядом с аптечкой большая фляга с тонизирующей водой «Pockary sweat».

К концу тренировки от пота промокло не только доги, но и пояс.

Обед прошел с тем же ритуалом, что и завтрак. Правда, времени на еду – минут двадцать. С трех до пяти – отдых. Лег на свой матрац и тут же заснул под звуки «Аи рабу коррида» – это хорохорился Ёсукэ.

К пяти часам снова в спортзал. Мышцы уже слегка побаливают, и в голове дурнота после дневного сна. После интенсивной разминки мышцы опять становятся эластичными, сон выветривается. Вечерняя тренировка – самая длинная, два с половиной часа. Много работы в парах, подготовка к кумитэ, шлифовка ката.

Ужин, принятие фуро. Наконец можно прилечь и расслабиться. За стеной слышен шум – оказывается «ветераны» поселились рядом с нами. Вошел Ёсукэ, видно, тоже устал. Раздал всем какие-то тетрадки, мне тоже.

– Маарерий! Здесь надо каждый вечер писать свои впечатления о прошедшем дне тренировок и что ты планируешь для себя на следующий день!

Вот, подумал я, угораздило же меня! Мало того, что каждую неделю пишу на занятиях всякие сочинения, еще и в каникулы пиши!

Благоразумно сделал паузу и посмотрел через плечо в тетрадь Оды: «Мне Сэнсэй сказал сегодня: „Надо резче бить удар маэ-гэри!“ Спасибо Сэнсэю за замечание, завтра я уделю этому удару особое внимание. Осс!»

Уловив общую идею, я под одобрительные возгласы: «Смотри-ка, Маарерий иероглифы пишет!» – написал нечто подобное, разбавив эмоциями: «Я рад тому, что могу принимать участие в гассюку и всем спасибо – в первую очередь Сэнсэю, да и „ветеранам“ тоже. Осс!»

Ёсукэ собрал у нас тетрадки и отнес в соседнюю комнату. Через минуту оттуда послышался здоровый гогот «ветеранов». Есукэ вернулся еще более сумрачный, в руках у него был список, озаглавленный Тоёкики» – дословно «Исполнение пожеланий».

– Маарерий! – сказал Ёсукэ. – Ты иностранец, и мы решили тебя в этот список не включать. Это список дежурств – выполнение разных поручений «ветеранов» – ну сбегать за сигаретами там, пиво купить.

– Сегодня дежурит Арикуй! – громко объявил Ёсукэ. Арикуй, хотя и был первокурсником, но ему досталось место в комнате третьекурсников, и у него не было возможности даже на минуту сбросить с себя маску почтительности и забитости.

К одиннадцати стали готовиться ко сну. Ода курил в своем углу, Арикуй перематывал кассету и вновь ставил «Корриду», Такэда чистил ниткой зубы, а Ёсукэ достал какой-то флакон с мутно-зеленой жидкостью и стал ожесточенно втирать ее в жесткие густые волосы. Поймав мой вопросительный взгляд, Ёсукэ сказал: «А ты не пользуешься жидкостью для укрепления волос?» Я отрицательно мотнул головой. Тогда в Москве о таких штуковинах мало кому было известно, а в продаже их и вовсе не было. Ёсукэ протянул флакон мне: «Попробуй!» Я накапал себе на голову эту жидкость, как показал Ёсукэ, и тут же почувствовал приятное жжение. Появилось чувство бодрости.