Игорь Рабинер - Наша футбольная Russia

– А если бы не было запрета, кто получил бы автомобили?

– Вы все прекрасно понимаете – это вратарь и авторы трех голов!

– А как же Модрич, который вел всю игру хорватов?

– Вообще-то в таких ситуациях игроки разбираются сами: продают машины, а деньги делят между всеми футболистами поровну.

– Идея с «мерседесами» родилась у вас в Израиле?

– Да, после неудачного матча. Когда стало понятно, что мы целиком проиграли информационную войну англичанам. Взяла злость, как они правильно организовали особого рода кампанию против России, на которую наши «повелись», – и проиграли. Захотелось ответить тем же, тем более в моей старой профессии (Федун имеет в виду армейскую службу) мне приходилось чем-то подобным заниматься.

Хорватская федерация футбола, кстати, от «мерседесов» отказалась. А передали ли их игрокам по каким-то тайным каналам, доподлинно неизвестно.

Спустя четыре дня после позора в Израиле сборная России вышла на чемпионат Европы-2008.

До конца поверить в это я еще долго не мог – уж больно нереальным было случившееся в Лондоне в ту ночь. Требовалось время, чтобы убедить себя: это не сон. Впрочем, сорванный к чертовой матери голос после решающего удара Младена Петрича, после которого счет на «Уэмбли» стал 3:2 в пользу хорватов, убеждал лучше всяких слов.

Но самое странное, что радовались мы все не столько за себя. И восклицательные знаки приберегали для тех, кто их по-настоящему заслужил.

Хорватия!

Прочь глупые разговоры о «мерседесах» от Федуна как побудительном мотиве для вдохновения! За «мерседесы» ТАК в футбол не играют. Так играют – за свою собственную честь, за имя своей страны, за тренера, друг за друга, за гордость любимых женщин, родителей и детей. Вот они – единственные, настоящие стимулы, о которых мы в нашем обезумевшем от купюр мире напрочь позабыли.

Хорваты должны были победить Англию даже не ради нас – ради футбола. Убогая сборная Макларена заслужила вместе со своим нелепым тренером увесистого пинка под зад, а не чемпионата Европы. Остатки английской легенды были беспощадно развенчаны, высокомерие и зазнайство – растоптаны. Интересно, с хорватами британцы тоже побрезговали обмениваться футболками, как это было на «Уэмбли» с россиянами?

Как написала Guardian в комментарии с красноречивым заголовком «Безнадежные. Неудачливые. Беспомощные», хорваты отлично слышали, как английская публика освистывала их гимн – и это добавило в их кровь адреналина. Ведь эти парни свой гимн поют. В отличие от большинства наших…

Как же, право, грустно на фоне англо-хорватского ристалища было наблюдать за терзаниями сборной России в Андорре. За тем хотя бы, как хорваты в Лондоне до последних секунд пытались забить еще, – а наши при счете 1:0 трусовато топтались с мячом у чужого углового флажка, убивая время…

А потом была безумная, зашкаливавшая за все пределы радость.

Игроки качали Хиддинка. Они-то, наверное, уже поняли, что этот человек действительно обладает сверхъестественным даром притягивать к себе удачу. Потому что ничем иным счастливый для России конец отборочного цикла объяснить было невозможно.

Хиддинк взлетал в воздух – и на его лице читалось скорее смущение, чем ликование.

– Вы не были шокированы, когда игроки начали качать вас после победы над Андоррой? – спросил я его в Швейцарии после жеребьевки финальной части Euro.

– Я почувствовал, что эта команда – единое целое. Да, мы можем очень сильно критиковать себя внутри коллектива, на тренировках и собраниях. Но главное – мы уважаем друг друга. Никто в этой команде друг друга не обманывает и не говорит ни о ком ничего плохого за спиной. Наш с Александром Бородюком и Игорем Корнеевым тренерский штаб не дурачит игроков, а они – нас. Есть взаимное уважение. И этот всплеск эмоций был выражением единства, которое установилось в коллективе.

– Во время полета в андоррском небе телекамера показала ваше лицо. И у меня возникло ощущение, что вам немного неудобно взлетать в воздух после такой более чем посредственной игры…

– Это правда. Очень хорошо, что вы это заметили. По-настоящему счастлив я был после матча с англичанами в Лужниках. Там мы все сделали сами – при потрясающей поддержке публики. Здесь же добились желаемого, получив помощь со стороны. Да, мы радовались, достигнув большой цели, но удовлетворения было бы больше, добейся ее команда исключительно собственными силами. Слишком бурное празднование при таких обстоятельствах не казалось мне таким уж правильным. В нем был элемент перебора.