Владимир Сафонов - 10 писем Робинзону

Можно поджарить и «шашлык», нанизав картофелины на прут. Примерно так я поступил с кучкой грибов. Лисички быстро сморщились, а ломтики белых крепышей сохраняли приятную для зубов эластичность. На соль не было «табу». Да и что говорить, поговорку «не солоно хлебавши» может оценить только тот, кому хоть раз приходилось есть без соли. Что касается меня, то я готов оказаться на необитаемом острове без каких угодно припасов, лишь бы была соль. Я имел небольшой запас ржаных сухарей, так что отказ от ожидавшегося супа не вызвал особого огорчения.

После еды захотелось пить. В самоварчике воды было предостаточно, но «табу» касалось и кружки. Взгляд случайно задержался на берестяном «футляре», снятом по дороге со сгнившего ствола березы — для самоварчика. Вырезав прямоугольный без дырок кусок, я свернул его «фунтиком», как это делают продавцы, когда у них нет пакетов. Затем, заколов заостренным прутиком концы свернутой бересты, получил подобие конической рюмки, из которой можно было быстро пить, не обращая внимания на некоторое покапывание.

Когда-то в старину наши губернии славились не только пушным промыслом, но и виртуозностью поделок из дерева, лыка и бересты. Мне приходилось видеть не только кошелки и коробочки из бересты, но и целые бадейки-ведра, в которых швы так плотно были заделаны, заплетены и заклеены смолой, что обеспечивало им полную влагонепроницаемость. В наши дни это искусство осталось достоянием немногих умельцев. Оно проявляется только в сувенирах, предназначенных для любителей и заезжих туристов. Но при желании, а главное при необходимости, можно из ивняка сплести корзину, из лыка — лапти, из бересты сделать туесок. Помнится, в Музее дома бояр Романовых (что на ул. Разина в Москве) среди экспонатов прошлых веков я узрел куртку с накладными карманами, целиком сплетенную из лыка! С рукавами, поясом и даже пуговицами! Как тут не вспомнить поговорку: «Нужда научит калачи есть».

Пообедав и понаблюдав горластых лягушек, я расстался с заболоченным озерком.

По директиве «Робинзон» должен был припомнить полезные советы для туристов, оказавшихся в силу каких-то непредвиденных обстоятельств без кухонной посуды. Например, чем заменить котелок? Читатели, помнящие приключения Робинзона в той их части, где герой романа занят решением подобной проблемы, скажут, что здесь без глины не обойтись. Ведь не боги горшки обжигают! Верно, не боги, можно даже без гончарного круга лепить вручную, как до Робинзона это делали мастера гончарного производства фатьяновской культуры, что у нас на Украине, древнего Шумера, толтеки доколумбовой Америки и современные отсталые народности, все еще живущие в каменном веке. Исходный материал не дефицитен, глины много. Высушить вылепленный вручную горшок или миску тоже нетрудно. Хуже с обжигом. Лично я как-то пробовал ради «спортивного» интереса вылепить и обжечь на костре несколько самоделок из глины, но, честно говоря, ничего путного из этой затеи не вышло. Почти все потрескалось и полопалось, хотя некоторые куски все же приобрели крепость кирпича. Поэтому нужна обжиговая печь или такой кострище, в котором груда горящих углей способна прикрыть и обжечь гончарные поделки. Но сооружать такую гончарную печь ради одного-двух горшков! Проще дать советы по изготовлению кухонной утвари, посуды, приспособлений для еды.

Больших экзотических раковин в наших среднерусских реках не встречается, но створки перловиц и беззубок могут быть с успехом использованы для приготовления ложек. Для этого достаточно прикрепить их к деревянному черенку — и ложка готова. Но больше всего для кухонных и иных поделок дает лес — дерево и кора деревьев.

Очень трудно рекомендовать что-либо по варке и кипячению без котелков, ведер, кастрюль, чугунов и горшков. Говорят, но, по-моему, это фантазия писателей, что наши далекие предки варили мясо мамонтов в вырытой в земле яме, в которую бросали раскаленные на огне валуны. Впрочем, нечто подобное я наблюдал в полевом госпитале Калининского фронта, когда хозяин дома, где лежали мы, раненые, предложил мне, тогда поправлявшемуся, помыться в его баньке «по-черному». Я с радостью принял предложение старика и кое-как доковылял до баньки. Внутри бревенчатой домушки было сложено из валунов грубое подобие камина, в котором горели дрова, а дым от них выходил в приоткрытую дверь. Сажа на потолке была толще пальца. Но не это самое главное, а способ нагрева воды, припасенной в большой, метровой высоты, кадке. Когда мы вошли и разделись, хозяин баньки отделил от «камина» несколько почти докрасна нагретых камней и, действуя двумя поленьями как захватами, поочередно бросил их в кадушку. Раздался шип, вода из прозрачной стала мутной, но дело было сделано: она стала такой же, как в городской бане в кране «горячая».