Ё-Маззай - Сорняки – это еда!

Да, без шуток, я стал патриотом России, не в смысле верности какой-нибудь партии или правительству, а в смысле любви к той земле, на которой родился и живёшь. Причём без излишнего русофильства, ведь государство у нас многонациональное.

Потом природа начала осторожно делиться со мной некоторыми секретами, я стал более наблюдателен, начала развиваться интуиция.

Один из самых восхитительных моментов моего единения с природой – принятие меня в сообщество птиц. Не зря у меня фамилия Коршунов :-)

Произошло это осенью 2010-го. Я лакомился рябиной в Серебряном бору. Настроение было чудесным. Вокруг порхали синички. Мне показалось, что они считают меня своим конкурентом в поедании ягоды, и я решил с ними подружиться.

Вытянул в стороны руки с раскрытыми пустыми ладонями и стал ждать.

Через некоторое время на ладони село несколько синиц. А потом… Потом неожиданно произошло чудо – со всех сторон, как по команде, начали слетаться птицы разных пород. Они прыгали по мне, гладили крыльями. Из известных мне птиц среди моих новых друзей были поползни, дятлы, воробьи, сороки, трясогузки и снегири. Были две совершенно необычные птички, которых я никогда до этого не видел – малюпенькая пичуга, похожая на колибри и пушистый шарик с маленькими крылышками (потом я узнал, что это один из видов синиц).

Сказать, что я был в восторге, это не заказать ничего. На моей лысеющей голове волосы встали дыбом, а по телу бегали крупные мурашки.

Принятие в социум было единожды, потом птицы перестали обращать на меня внимание.

Регулярные походы за дикоросами подарили мне много пищи для размышлений. Самым замечательным открытием стало то, что в лесу, вдали от мест проживания человека, найти какое-то известное съедобное растение очень сложно. Прожить в дикой природе чрезвычайно затруднительно.

А вот с приближением к местам стоянок человека, начинают появляться и сныть, и подорожник, и кипрей. В радиусе примерно километра. Что удивительно, даже тропинка, проложенная на любом удалении от населенного пункта, обрастает дружественной зеленью. Много ее также на давно заброшенных участках.

Создается такое впечатление, что природа дарит нам пищу. Мы же с ней боремся и обзываем сорняком.

Своё предположение я высказал Алексею Беленькому. Он подтвердил – когда основали Любодар (эко-поселение такое), там было очень мало съедобных трав, которые принято называть сорняками. Но уже на следующий год флора стала меняться. И это притом, что из культурных растений там никто в то время ничего особо не сажал.

В Милёнках (тоже эко-поселение) я познакомился с одним мужчиной с Украины. Он мне рассказал, что у них есть поселение, в котором одна тётя на своем гектаре не выращивает практически никакие сельскохозяйственные культуры. Употребляет она только то, что растет само, т.е. сорняки. По её словам, каждый год на её земле появляются новые съедобные растения.

Это может показаться мистикой, но она свято верит в то, что достигла определенной степени гармонии с окружающей природой, и та дарит ей то, что необходимо её организму.

Выглядит она, по словам мужика, просто абалденно. Эх, жалко забыл название поселения и тётино имя.

Травница Зайцева говорит, что может по тому какие травы растут на участке, определить какой болезнью болеет его владелец. Например, много пустырника говорит о том, что у того с нервишками не в порядке, спорыша – с почками.

Т.е., не смотря ни на что, природа нас любит, и мы ей зачем-то нужны.

Куда девались дикая пшеница, кукуруза, свекла и др.?

И не менее интересный вопрос – почему дикоросы широко не используются в питании?

Версия первая.

За тысячелетия, в процессе селекции, человечество из сурепки вывело репку, из морковника – морковь.

Почему не осталось в живых промежуточных вариантов – полу-репок, полу-моркови? Потому что человеку они были не нужны, а без его помощи погибали в природе, как чужеродные элементы. А различие во внешнем виде между, например, первичной свеклой и нынешней – результата селекции – оказалось настолько велико, что даже опытные ботаники связи теперь установить не могут.