Александр Бялко - Божий дар или яичница

Молодые русские аспиранты обнаружили в продаже очень дешевое японское пиво. Неизвестно, зачем его стали выпускать в Японии – культуры питья пива там не было, никто его не покупал. Японцы вообще страдают генетическим дефектом по отношению к алкоголю, у настоящих японцев он плохо усваивается. Поэтому, наверное, и появилась традиция пить теплое слабоалкогольное саке, которое по сути дела – наша бражка, полуфабрикат для приготовления самогона. Японцы в свое время подозревали (и не без основания), что пиво – это основа промышленного роста Европы. В целом пиво у них получалось и сейчас уже присутствует на мировом пивном рынке. А тогда оно продавалось почему-то в трехлитровых банках, а стоило как за бутылку.

В один прекрасный вечер веселая компания русских сидела в японском общежитии и потребляла нешуточными дозами местное пиво. Жилье для европейцев было весьма благоустроено, с холодильником и прочей бытовой техникой, производство которой японцы так активно осваивали. Естественно, настал момент, когда очередная холодная запотевшая банка с пивом выскользнула из нетрезвых рук русского аспиранта. Три литра пива залили ковер. Наши стажеры по своему опыту знали, чем заканчивается порча казенного имущества. Но будущие ученые не потеряли способности думать. Стекляшки собрали быстро, а для пива применили мощный японский пылесос, так что на ковре не осталось ни следа, и веселье продолжалось почти до утра. Утром японка-уборщица долго причитала в коридоре: «Я знаю мужчин, все они любят посидеть, выпить саке, болтать небылицы почти до утра и изображать из себя самураев. Но русских нельзя понять. Зачем они пиво в пылесос налили?!»

Николай Григорьевич пытался познакомить японцев с русской кухней. Он очень хотел, чтобы они попробовали настоящей русской еды, а не той, которой кормят в русских ресторанах Японии. С большим трудом через таможни и санитарные посты двух стран он провозил лучшие образцы нашей кухни. Больше всего мне запомнился рассказ про русский квас. Из лаборатории, где было около двадцати человек, квас попробовали только двое самых любопытных. Остальные, несмотря на японскую вежливость, не смогли даже взять в рот. Оказывается, в Японии к забродившим продуктам относятся как к испорченным. Из двух японцев, которые согласились попробовать русский квас, один сразу выплюнул, а другой пробормотал что-то вроде «вкус специфический». Это показывает, насколько сильны традиционные установки.

Не хочу рассказывать о яичницах, приписываемых японской кухне. Я остановлюсь на скромном растении – физалисе. Существует мнение, что он родом из Японии. Да и как ему быть не оттуда, если он повторяет форму традиционных японских фонариков, когда созреет. Некоторые ботаники, правда, считают, что физалис родом из Аргентины, но это никого не смущает. Родственник баклажана и помидора, физалис по вкусу очень на них похож. Отличается только слегка островатым вкусом, как раньше баклажаны, пока их не замучила селекция.

Если у вас осенью засох букет физалисов, плоды внутри фонариков годятся для яичницы. Я обычно режу их пополам, обжариваю в оливковом масле и заливаю яйцом. Встречается в продаже и сушеный физалис, но, к сожалению, с сахаром. Из него можно сделать своеобразный сладкий омлет. Сушеный сладкий физалис надо замочить на ночь в воде, а утром использовать размокшие плоды в сладком омлете, добавив сахарной пудры, примерно десертную ложку на два яйца, впрочем, кто как любит.

Честно говоря, у физалиса толстые шкурки и много семечек, но он обладает странным кисло-сладко-острым вкусом. Иногда его стоит испытать.

Чеснок придает очень аппетитный аромат еде. Чесночной солью можно посыпать почти все яичницы и омлеты, за исключением сладких. Но как основной продукт чеснок используют только уйгуры, которые живут в теперь уже далекой и чужой Средней Азии на границе с Китаем. Первый раз я оказался в тех краях на научной конференции, проходившей в Алма-Ате. Поскольку наука – это способ удовлетворения любопытства за счет государства, свое любопытство по отношению к загадочной восточной стране я пытался удовлетворить за счет института.

Теперь я с гордостью могу рассказывать, что летал на сверхзвуковом пассажирском самолете, а тогда, в 1978 году, казалось, что скоро вся авиация станет сверхзвуковой. Конечно, ощущение скорости впечатляет. Взлет сверхзвукового самолета – это не взлет, а старт, когда огромная махина уносится в облака почти без разбега. Облака быстро заканчиваются, и начинается небо. Потом оно становится чернильно-синим, потом черно-фиолетовым. И это днем! Ощущаешь, что земля-то круглая. За два часа внизу проплыли, как на карте, Каспийское море, Волга с водохранилищами, пустыни Средней Азии, Арал. Это значит, что самолет набрал двадцать километров высоты. Но, к сожалению, эта высота не подходит для полетов, об этом мне рассказали физики, которые проводили исследование высотной радиации. Оказалось, что на высотах около двадцати километров самая неблагоприятная радиационная обстановка. Космические лучи, сталкиваясь с атмосферой Земли на таких высотах, вызывают лавины космического излучения, которые затем гаснут в плотных слоях атмосферы и до поверхности не доходят. Поэтому летать выше или ниже гораздо безопаснее. А всем пассажирам «Ту-144» давали к обеду бутылочку вина, что в советское время было немыслимо. Вино действительно снижает радиационную нагрузку.