Александр Дюма - Большой кулинарный словарь

Среди наших современников здесь следует назвать Гримо де ля Реньера и Брийа-Саварена.

Подобно тому, как у чревоугодия есть высшая степень — обжорство , существует и уменьшительная степень чревоугодия — пристрастие к лакомствам . Это определение означает любовь людей к некоторым тонким и изысканным кушаньям, которые и называются лакомствами.

Чревоугодника интересует количество, утонченного гурмана — качество.

Встречая человека, выглядевшего обжорой и лакомкой, наши отцы, еще пользовавшиеся утерянным нами глаголом лакомиться , произносили другие, также утраченные (по крайней мере, в данном значении) слова:

Вот сластена, у него прямо нюх на сладости. [1] Прямо нюх на сладости (в дословном переводе — «у него нос повернут к сладостям»). — Прим. пер. А желавшие быть точными добавляли:

— Как у святого Иакова Больничного.

Откуда взялась эта поговорка, которая на первый взгляд кажется совершенно нелепой, мы сейчас вам расскажем.

На двери здания больницы, расположенной на Гусиной улице (которая с той поры, за счет искажения ее названия, превратилась в Медвежью), находилось изображение святого Иакова. А на этой улице в старину жили первые парижские кондитеры.

И поскольку святой был повернут лицом к улице, говорили, что у него «нос повернут к сладостям» , иными словами, «у него нюх на сладости» .

То же самое в Лондоне говорят о статуе королевы Анны, которая любила полакомиться, особенно посмаковать шампанское:

«Как королева Анна, которая повернулась спиной к церкви, а лицом к виноторговцу».

И в самом деле, то ли статуя поставлена так случайно, то ли это шутка скульптура, но королева Анна действительно ведет себя не совсем прилично (за что ее можно осуждать): она стоит спиной к собору Святого Павла и дарит свою королевскую улыбку крупному виноторговцу, чей магазин расположен на углу улицы.

Брийа-Саварен, которого можно считать Ля Брюйером чревоугодников этой второй категории, сказал:

Животное насыщается, человек ест, но лишь умный и утонченный человек знает толк в еде.

Третий вид чревоугодия, по поводу которого я могу лишь высказать сожаление, присущ несчастным, страдающим булимией — болезнью, поразившей Брута после смерти Цезаря. Эти люди не являются ни гурманами, ни тонкими знатоками пищи — они мученики.

Несомненно, именно в приступе этой фатальной болезни Исав продал своему брату Иакову право первородства за чечевичную похлебку.

А у древних евреев это право первородства имело большое значение, поскольку оно отдавало все имущество в руки родившегося первым и предоставляло ему абсолютную власть над всей семьей.

Однако Исав примирился с этой первой сделкой (которая была не совсем порядочной со стороны его брата), когда Исаак сказал ему: «Возьми свой лук и стрелы и принеси мне свою охотничью добычу, потом приготовь ее своими руками, потому что перед смертью я хочу дать тебе свое благословение».

Услышав эти слова, Ревекка убила двух козлят. Ее любимцем был Иаков, поэтому, пока Исав с луком в руках выполнял приказание Исаака, Ревекка приготовила мясо козлят и покрыла их шкурами из руки Иакова. Этой хитростью она заставила Исаака дать свое благословение Иакову. Так Исав был обокраден во второй раз. Но на этот раз он не смирился с обманом так же легко, как в первый раз: он схватил свой лук и стрелы, чтобы убить Иакова, но тот скрылся от него в Месопотамии, у своего дяди Лавана.

И только спустя двадцать лет Иаков вернулся на родину. При этом в качестве меры предосторожности он послал впереди себя 200 лошадей, 22 козла, 20 баранов, 30 верблюдиц с верблюжатами, 24 коровы, 3 бычков, 20 ослиц и 10 ослят.

Это послужило дополнением к блюду с чечевичной похлебкой, в котором, как счел Иаков по зрелом размышлении, было слишком много заинтересованности.

Античный Олимп, о котором мы уже все сказали, не отличался особым чревоугодием. Там питались лишь амброзией, а пили только нектар.

В этом отношении люди подают плохой пример богам.

Никто не говорит о пирах Зевса или Нептуна и Плутона .

Похоже, в царстве Плутона питались очень плохо, поскольку богиня судьбы предположила, что, проведя шесть месяцев в царстве своего супруга Плутона, Персефона, возможно, еще ничего не ела.

Говорят о пирах Сарданапала и о пирах Валтасара .