Алексей Панин - Аудиофильские рассказы

Худощавый визави с удивлением слушал.

– Кроме изготовления горшков, кстати, винил отлично подходит для других хозяйственных целей, – неожиданно заключил Цифрович.

В зал вошёл человек со связкой пластинок и привычным жестом затопил ими камин. Пластинки начали благородно потрескивать. Цифрович взял горящий осколок из камина, подкурил им сигару, а затем съел.

– Его даже есть можно, как видите, – улыбнулся он изумленному визави. – Но это относится только к Sweet и только к изданиям до 1972-го года!

Худощавый собеседник резко встал, мотнул головой и вышел вон из зала.

– Уважаемый, куда же вы, – потянулся руками к нему Цифрович. – А как же партийку в дартс с мишенью из первопресса Пинков? Дротики втыкаются с уникальным звуком, такого больше нигде не услышите!

Гости разъехались и наступила тишина.

Цифрович откинулся в кресло, нажал на пульте кнопку и стал слушать Тайдэл. Худощавый собеседник у себя дома сделал то же самое.

Оба закрыли глаза и погрузились в звук.

Твиткин подъехал на такси к дому только к полуночи. Шёл проливной дождь, весь двор освещался одной-единственной лампочкой у подъезда. Две фигуры одновременно выскочили из такси, вытащили из багажника здоровенную картонную коробку и Твиткин, водрузив её себе на грудь и обняв, поспешил в дом.

В пижаме стояла супруга, прислонившись к стене и скрестив руки.

Твиткин затащил в прихожую мокрую коробку, промокнул лицо и волосы каким-то рукавом, висящим рядом, и отдышался. Коробка занимала полприхожей и казалась огромной.

– Спит?

– Спит, – сухо ответила супруга. – Кто-то грозился покормить.

Твиткин поспешно открыл коробку и проверил, не промокло ли содержимое.

– Марин, – Твиткин прямыми руками взял супругу за плечи, кашлянул и вперил в неё взгляд революционера. – Это же новые боверсы шестисотой серии. Отслушали всё что можно – играют, падлюки, вообще всё играют! Просто фантастика. За эту цену – вообще даром!

Твиткин засуетился, сгрёб супругу в объятия, вытянул на прямых руках и воскликнул:

– Теперь заживём! Ну?!

Супруга смотрела со спокойным недоумением.

Твиткин сбросил улыбку, тряхнул волосами и заёрзал на месте.

– Этот мужик только что купил, но они ему не подошли. То есть они вообще новые! У него просто…

– Тише, ребенка не разбуди.

– У него просто в КДП они не встали, а я был первым, кто увидел объявление и сразу застолбил. Марин, это вообще офигеть какая удача, тебе не понять. Просто знай, что у нас теперь дома будет очень хороший звук.

– Куда-куда не встали?

– В КДП. Это спецтермин, долго объяснять, – сказал Твиткин.

Тут он вспомнил, что стоит в одежде и принялся шумно снимать мокрую куртку.

– Вот теперь точно всё, Марин. Железно.

– Кажется, мы это слышали полгода назад, – зевнула супруга, рывком оторвалась от стены и направилась в зал.

Твиткин подскочил, сделал прыжок через всю прихожую и взял супругу за плечи.

– Тот трифоник был ещё на моём старом усилителе. Там и обвязка была не ахти, и вообще это был другой уровень. Человек же растёт всё время, это долгий процесс, полный проб и ошибок, но теперь вопрос звука закрыт надолго.

– Так-так, – оживилась супруга. – Только что было «железно», а теперь уже «надолго»?

– Ну блин, Марина! То, что надолго – это железно. По крайней мере, эта акустика закрывает мой текущий сетап с головой. И вообще, это же не только для меня, а для нас с тобой. Ты же любишь слушать иногда Аббу. Вот сейчас ты её так услышишь, что просто вторые уши вырастут. Представь, что раньше ты слышала восемьдесят пять процентов записи, а сейчас – девяносто! А врублю тебе твою Лару Фабиан – вообще закачаешься.

Супруга устало посмотрела на Твиткина, вздохнула и удалилась чистить зубы.

Твиткин посмотрел на коробку. Коробка приятно пахла мокрым картоном и манила к себе, как лампа с джином внутри. Твиткин лёг грудью на коробку, сунул нос внутрь и втянул запах новых колонок. О, этот запах. Запах дерева, новой ткани грилей и свежей резины подвесов. А из труб фазоинверторов к ансамблю примешивается тонкий аромат новых электронных компонентов кроссовера. О, мамма мия!

– Пошли, я уже спать хочу как бобик от этих вечерних поисков, – послышался голос супруги. – Пять дней ездил, покупал, возвращал, пил валерьянку, рыдал. Хорошо, хоть сегодня доволен.

– Только это, Марин. Завтра придёт покупатель старого трифоника в одиннадцать.

– Очень хорошо. Это тот, который в прошлый раз в рокерском угаре сбил люстру, а потом воздымал руки к небу и орал «боги мои, я нашёл этот звук»?