Ирина Михеева - Мебельные истории. Как дать новую жизнь старым вещам

Рис. 1.5. Рисунок на бумаге и на стекле после матирования.

4.По рисунку, который теперь виден на стекле, на лицевой стороне приклеить витражную ленту, плотно прижимая и натягивая ее, постепенно снимая защитную бумажку с обратной стороны. Витражная лента для оформления стекол, дверей, витражных рисунков – это металлическая, гибкая, самоклеющаяся лента. Обрезать концы ленты можно канцелярским ножом или ножницами. Витражную ленту прижимать к стеклу пальцем, резиновым или пластмассовым шпателем, но только не металлическими инструментами, чтобы не поцарапать и не деформировать ее.

* – * – * – * – * – * – * – * – * – * – * – * – * – * – * – *

Однажды за полночь, когда было совсем темно и в доме всё угомонилось и ничто не нарушало тишины, даже машины за окном притомились шуметь, ночной сумрак прокрался во все уголки квартиры. Телевизор погас, да и ночник, устав, выключился. Хозяйка после трудового дня безмятежно посапывала в своей спальне. В гостиной неожиданно в книжных полках послышалась какая-то возня, чихание и ворчание.

«Что-то они нервничают и волнуются!» – подумал Домовой и громко спросил: «Эй! Вы чего там? Что случилось? Что расшумелись? Ну-ка, быстро затихли».

Книги даже ухом не повели, не обратили никакого внимания на слова Домового, настолько они были увлечены ссорой и препирательством. Их было очень много, даже слишком. Все книги стояли вплотную так тесно, что не повернуться, не пошевелиться. Лежащие сверху давили на нижние. Мелкие, толстые, высокие и тонкие – впритирку, плотно, так плотно, что нечем было дышать, – давили друг на друга. За стеклом совсем не оставалось свободного пространства, было душно и неудобно. Каждый сантиметр, каждый кусочек полки был заполнен не только книгами, но и какими-то плюшевыми игрушками, сувенирами, никчемной ерундой, захламив всё до безобразия. Какой от них прок и польза? Да и красоты в общем-то тоже не было никакой. Непонятно, зачем эти сувениры сюда затолкали. Только место занимают.

«Иностранцы» ворчали: «Такие условия хранения невыносимы! Почему нас поставили вперемешку с простыми малоизвестными или совсем неизвестными авторами?»

Полные собрания сочинений возмущенно пихались и стряхивали с себя всё, что, как они считали, их загораживало и мешало им.

– Ужас! Нас совсем не видно! Наши красивые одинаковые и ровные обложки совсем закрыты. Как так можно? Безобразие!

Один старый потрёпанный том – корешок висел на честном слове, рваный и замусоленный, бумага вся растрепалась и потемнела, засалилась от бесконечного прикосновения многочисленных рук, в обложке, изъеденной жучком, – протиснулся вперёд и с раздражением сказал: «Я не понимаю, почему наша Хозяйка так себя ведёт? Почему так по-варварски к нам относится? Совсем нас не жалеет и не любит? Мы что, изгои какие? Меня вон зачитали до дыр, я приключенческий и очень интересный, я, между прочим, детектив. Могла бы и подклеить!»

Детская книжка в глянцевой обложке, вся блестящая, с цветными картинками, прокричала истерично: «Действительно, кошмар. Беспредел! Неуважение к нам!»

Томик лирических стихов томно прошептал: «Надо, чтобы нас расставили ровно, по ранжиру. Ну, на худой конец, по алфавиту, как в библиотеке!»

– Ну ты загнул! Какая библиотека? Ты что, там был? – громко возмутилась красивая, богато украшенная старинная книга, хлопнув кожаной обложкой и расстегнув застежку.

– А я хочу по красоте, – вмешалась тонкая книжонка, совсем неинтересная и невзрачная. Протиснулась с превеликим трудом вперед из-под толстого тома, растолкала стоящие рядом многотомные издания. Те зашикали, заволновались, дружно загалдели.

– Да мы полные собрания сочинений. Да для нас должны быть привилегии!

Возмущение закипало, как вода в чайнике, ещё чуть-чуть, и пар пойдёт. Домовой решил остановить этот назревающий бунт.

– Как вам не стыдно! – громко осадил он их.

– Нам стыдно? – заверещала худая книга в яркой блестящей обложке, недовольно хрустнув глянцем. Да это Хозяйке должно быть стыдно.

– Позор! – заорал рваный том.

– Если вы не прекратите шуметь, то не услышите моего предложения, – миролюбиво проговорил Домовой, поправив очки, оглядел разбушевавшуюся библиотеку. – Будете возмущаться, ничего для вас не буду делать. Ведь для вашего книжного дома у меня есть интересная идея, спецпредложение, как его переделать, чтобы вам было уютно, удобно и комфортно…