Марина Сергеева - Новые бродяги

Пришлось Рите звонить домой, просить выслать паспорт почтой, что-то объяснять. А она ох как не хотела сейчас что-то кому-то объяснять, она только начинала втягиваться в бродячую жизнь и пока самой себе-то толком ничего не могла объяснить, не то, что близким.

Через три дня Рита окончательно поправилась, и они с Костей отправились в Иволгинский дацан, ради которого, собственно, Ритой и была инициирована поездка в Улан-Удэ. Она давно мечтала там побывать, и раз уж они забрались так далеко в Сибирь, грех было не воспользоваться случаем и не доехать до знаменитого буддистского монастыря. Ехать было всего ничего, дацан располагался на окраине города в селе Верхняя Иволга, от которого и получил свое название, и уже через 20 минут бродяги входили в ворота монастыря. Снаружи он выглядел как сказочный теремок: ярко раскрашенный с резными воротами, причудливыми крышами и рядами разноцветных флажков, тянущихся от них. Ни дать, ни взять, пряничный домик. Войдя внутрь, Рита была ошарашена и сбита с толку громкими звуками песнопений (или как там это у буддистов называется), блеском статуй и широким коммерческим размахом: здесь бойко торговали буддистскими атрибутами и реликвиями, обрядами и благословениями. Рита всегда остро чувствовала как энергию намоленного места, так и её отсутствие. В дацане ей было неуютно и даже страшновато. Костя ничего такого не почувствовал, но было видно, что и его достопримечательность не впечатлила. Поскорее выбравшись на улицу, бродяги прогулялись по территории дацана. Деревья с повязанными на них разноцветными сильно полинявшими ленточками вызывали совершенно определенные ритуальные ассоциации, доски для простираний больше напоминали средневековые орудия пыток, чем места благоговейных поклонов. Вся территория пестрела объявлениями вроде этого:

Уважаемые верующие!

Убедительная просьба не заниматься самодеятельностью: не брызгать молоком, чаем, водкой на территории дацана. Это, во-первых, неуважение к святыне, во-вторых, влечет плохие последствия.

Рита так и не смогла узнать, какими последствиями угрожают самодеятельным паломникам: кармическими или вполне материальными?

Еще один «литературный шедевр» монахов гласил:

Уважаемые верующие!

Перед посещением святыни следует обратиться к Ламам-астрологам (кассиры консультации не дают)! Убедительная просьба не ложить (да-да, так и было написано) в тарелки для подношений крупы, конфеты, печенья (да, печенья во множественном числе), т.к. мелкие звери и птицы все раскидывают.

Администрация дацана

– Ого, у монастыря есть администрация, – подумала Рита, – может быть, и бухгалтерия тоже есть? А что, очень даже похоже, раз есть кассиры, да еще не дающие справок.

И Рита вдруг поняла, она слишком романтизировала это место в своих мечтах. В её понимании буддистский монастырь – это тишина, уединенность, созерцание и размышления, а не толпы народа, громкие звуки и торговля благостью. Грустно было расставаться с еще одной иллюзией. Вот и мечтай после этого.

«Путешествия и жизненный опыт отнимают у нас иллюзии» – вспомнила Рита знаменитые слова заядлого путешественника и знатного циника Марка Твена.

– А всё-таки хорошо жить с открытыми глазами, – Рита впервые подумала о своих разочарованиях с этой точки зрения, – мечтать и разочаровываться и снова мечтать, несмотря ни на что. Может быть, это и есть та самая свобода, ради поисков который они с Костей отправились в свое странствие?

Вернувшись из дацана, бродяги отправились знакомиться с городом. Улан-Удэ запомнился Рите как город огромного количества домов-памятников истории федерального или регионального значения, и почти в каждом из них располагался ресторан, кафе или другая какая едальня, одна из которых даже носила гордое название «Национальная пивная». Как город ароматного дыма из печных труб и запаха старого дерева и запустения от покосившихся домиков с резными ставнями и завалинками, когда-то добротных бревенчатых изб, а теперь жалких теней самих себя. Как город больших наивных детей, матерящихся на чем свет стоит, но у которых «Клубничка» – это кондитерская, а не интим-магазин, как кто-то мог бы подумать. Как город красивых церквей, где по праздникам звонят колокола, и богобоязненные горожане с утра вереницей устремляются в храмы. Хороший такой провинциальный российский город. Но иногда Рите хотелось воскликнуть вслух, прямо на улице: