Андрей Стёпочкин - И вот опять…

Хибины. Южный Чорргорр

Красиво на просторах Ивдельлага:

Хребет Уральский, реки и тайга.

Зимой в момент здесь застывает влага,

Ландшафты утопают все в снегах.

Посёлков нет, лишь остовы остались.

За сотню вёрст не встретишь ни души.

А мы другого и не ожидали.

Идём горам навстречу, не спешим.

Граница леса, выше – лишь курумник

Засыпан рыхлым снегом кое-как.

«Здесь лучше летом,» – скажет некий умник.

Не спорю, но не соберусь никак.

Ну вот и на хребте, на перевале.

На западе открылся Вишерлаг.

Не зря сюда четыре дня шагали.

Давай поднимем наш походный флаг!

«Ивдельлаг»

На Северном фронте я пальцы оставил.

Отделался малым, ведь мог бы «отъехать».

Характер упорный, из кованой стали,

Пронёсся по тундре раскатистым эхом.

В атаку пошли не полком, а вдвоём лишь.

И лыжи в глубоком снегу буксовали.

Мой верный напарник, ты всё это помнишь?!

Как даже в пуховках насквозь промерзали.

На Севере диком красот – прямо россыпь.

Леса и предгорья все в зимнем убранстве.

По берегу моря – громады торосов.

И скалы на реках – волшебное царство.

Я красную стрелку отметил на карте.

Мы с боем к Печоре по ней прорывались.

Не знаю, что ворон по ходу нам каркал.

Тиман одолели и живы остались.

Тиман

Пьемонт никак я не могу забыть.

Манит меня к себе он снова.

На лыжах по долинам походить,

Набраться впечатлений новых.

Я Арджентьеру так и не прошёл

И не был выше Лаго Неро.

Надеюсь, что всё будет хорошо,

Не зря я стал пенсионером.

А рядом есть Червиния, Брайтхорн.

Как здорово туда подняться!

На плато Роза посмотреть в упор.

Так значит, будем собираться.

Когда в горах сошёл весь снег,

А путь до финиша далёк,

Альтернативы просто нет –

Лишь только пеший марш-бросок.

Рюкзак и лыжи – на горбу,

По дебрям и вдоль речек путь.

Я зимники видал в гробу,

В болотах можно утонуть!

Но вот услышан лай собак,

А следом и избушек ряд.

Вошли в посёлок кое-как.

С победой, славный наш отряд!

Из Буковины до Молдовы – только поле перейти.

Всю жизнь в Бричаны ездили по выходным на рынок.

И как же так случилось, что безлюдны стали те пути,

А население уменьшилось наполовину?!

В неблизкие края отсюда уезжают почти все,

Надеются хоть там немного денег заработать.

Везучие так остаются на чужбине насовсем.

Игра уже лет тридцать как идёт в одни ворота.

«Кто виноват и делать что?» – извечный русский наш вопрос.

Народ пока что не нашёл ответа никакого.

Одни мечтают, чтоб вернулся вновь советский наш «колхоз»,

Другие европейский курс хотят взять за основу.

Сказал бы дедушка Крылов: «А воз пока и ныне там».

Когда он сдвинется, то неизвестно нам.

А что такого есть в Женеве?

Ну, симпатичный городок.

В Тьмутаракани ещё не был?

Увидишь там совсем не то.

Что нам уютная Европа,

Когда родная есть земля?!

Глубинка наша – это жопа,

И нет конца и края, б…!

Ну до чего же стало трудно

Приехать в славный город Рудный!

Не ледники, не перевалы,

Границы все позакрывали.

Стоят кордоны на дорогах,

Контроль повсюду слишком строгий.

Ковид достал всех очень сильно,

Людей свободы вдруг лишили.

А горы смотрят так красиво!

Но непонятны перспективы.

Мы – казанские татары,

Нам не нужно Занзибара.

Пляжи волжские у нас.

Ну, и климат в самый раз.

В Африке противно, жарко,

Светит солнце слишком ярко,

Нет привычной нам зимы.

Что там делать будем мы?

Сапоги в том океане

Жириновский мыть хотел.

А пошёл он лучше в баню,

У нас дома много дел.

Мы третий месяц в океане

Дрейфуем. Далеко земля.

В проклятом северном тумане

И островов не видно, б…!

Запасы провианта тают,