Кузьма Пашикин - Клёвая рыбалка. Всё о том, где и как ловить много рыбы

У курящих рыболовов неприятно пахнут руки, что отрицательно сказывается на клеве многих рыб. Проблему можно решить так. Возьмите на рыбалку мешочек с мелко перемолотыми семенами подсолнечника. Перед тем как насаживать наживку, разотрите щепотку порошка между пальцами. Неприятный запах исчезнет, а клев улучшится.

Кроме названных озер, под Шатурой расположены тысячи больших и малых торфяных карьеров, в которых много карася, линя, окуня, щуки, ротана. Карьеры протянулись севернее Шатуры с запада на восток на двадцать с лишним километров. И не все они доступны для рыболовов из-за бездорожья и непроходимых топких болот, густого мелколесья. Многие из них соединены каналами-протоками.

Различают две группы местных карьеров: Долгушинская(по названию ближайшего поселка Долгуша) и Кобелевская– по названию ближайшей деревни Кобелево. К Долгушинским карьерам можно добраться автобусом из Шатуры до поселка Долгуша. Карьеры рядом. А до Кобелевских карьеров – автобусом от Шатуры до Кобелево, отсюда к карьерам ведет тропа в северном направлении.

Впервые я побывал в этом царстве карьеров летом 1967 года. Было начало июня, я приехал в Шатуру с ночной электричкой, чтобы половить подлещиков на Муромском озере, где уже неоднократно бывал. Но по дороге от железнодорожной станции к озеру моим попутчиком оказался рыбак, который держал курс на торфяные карьеры, за карасем. Он и уговорил меня поехать с ним. Убедил меня своими рассказами о недавних рыбалках, о богатых уловах крупных карасей.

В те годы от железнодорожной станции «Шатура-2», находившейся рядом с Муромским озером, по утрам отходила по узкоколейной дороге «кукушка» с двумя пассажирскими вагончиками в сторону поселка Долгуша. Маршрут пролегал как раз через торфяные карьеры, разбросанные справа и слева от узкоколейки. На этом экзотическом транспорте мы и поехали. До сих пор память хранит ту удивительную поездку. «Кукушка» шла довольно медленно, даже вполне возможно было спрыгнуть на ходу и снова сесть. По пути сквозь заросли мелколесья то и дело открывались взору окутанные туманной дымкой разных размеров и форм водные пространства – начинались торфяные карьеры.

Доехали до поселка Долгуша, а отсюда – пешком до места рыбалки. Напарник вел меня по узкой тропе сначала через лесистый кустарник, затем сквозь тростниковые заросли, которые были выше человеческого роста. Не просто заросли, а настоящие тростниковые джунгли.

И вдруг эти «джунгли» словно расступились, уступив пространство открывшейся водной глади.

– Тут и будем ловить, – сказал мой новый знакомый.

Я подошел ближе к урезу воды. Карьер оказался довольно внушительный, с заманчивыми островками, окаймленными зеленой растительностью. Противоположный берег еле просматривался. Не карьер, а настоящее озеро. Справа и слева от основной тропы, по которой мы пришли, вдоль берега отходили другие рыбацкие тропки, которые, по словам моего спутника, вели к удобным для рыбалки местам.

Чтобы не мешать попутчику, я решил отойти правее. Признаться, жутковато было шагать по трясущемуся и прогибающемуся под ногами торфянику. Идешь словно по пружинистому матрацу. Такое ощущение, будто вот-вот провалишься в бездонную трясину. Успокаивало лишь сознание того, что тропка все же проложена, что люди по ней ходили, а значит – идти можно.

Облюбовал более-менее открытое местечко, размотал удочки. Честно говоря, это место поначалу вызвало у меня большое сомнение – карьер у берега показался слишком мелким, даже просматривалось дно. Подумалось: ну какая тут может быть рыба? Но делать больше ничего не оставалось, и я нацепил на крючок извивающегося красного червя, забросил его как можно дальше от берега. На крючок другой удочки насадил шарик манного теста, сдобренного анисом. Забросил к поплавкам несколько горстей прикормки – рассыпчатую пшенную кашу в смеси с геркулесом.

Первая поклевка прямо ошарашила. Вертикально стоящий поплавок безо всяких привычных предупредительных подергиваний вдруг резко выперся из воды и, наклонившись, пошел в сторону. Я машинально взялся за удилище, подсек. И огорчился: на крючке висел лишь кончик червя. Значит, поспешил, не дал рыбе заглотить всю наживку вместе с крючком.