Олег Волков - Добей в себе графомана! [СИ]

В описании персонажей и мест действия нужно придерживаться нескольких очень важных закономерностей.

Через эмоции.

Любое художественное произведение в первую очередь обращается к эмоциям читателя. Даже в детективе вы не найдёте описания главного героя как в полицейском досье: пол — женский, рост — 178 сантиметров, вес — 67 килограмм, глаза — карие, левого не хватает. Всегда и везде, в любой художественной книге, описания персонажей и мест действия передаются только через эмоциональную призму персонажа, через так называемую точку зрения.

Какие именно бывают точки зрения, в каком лице и что такое фокальный персонаж, прекрасно описано в статье Фрези Грант «Фокализация. Фокальный персонаж». А сейчас важно понять главное: художественное повествование обязательно должно иметь точку зрения, некого персонажа, не обязательно главного героя, чьим глазами читатель смотрит на происходящее. Автор, авторский текст, «голос за кадром», как правило, сохраняет нейтральную позицию.

Пример: на автобусной остановке стоит солидный мужчина пятидесяти лет в хорошем костюме-тройке. Как его увидят и опишут разные персонажи?

Случайный прохожий, эмоциональная позиция нейтральная: «Солидный мужчина пятидесяти лет в хорошем костюме-тройке».

Подчинённый, обиженный зело: «Опять этот старый козёл нацепил свой дорогущий пиджак и попёрся на автобусную остановку. На своем „Гранд-Чароке“ не ездит, жмот. Бензин экономит».

Жена, ревнивая, случайно заметила мужа на остановке: «И куда это он собрался? Почему машину не взял? Почему побрился, причесался и одел самый лучший, самый дорогой костюм? Даже ботинки почистить не забыл. Подозрительно».

Солидный мужчина на остановке один и тот же, ситуация одна и та же, а три точки зрения трёх разных людей совершенно разные.

От крупных деталей к мелким. Плюс несколько ярких подробностей.

Воображение читателя создаёт образ происходящего точно так же, как художник рисует картину. Сперва наиболее крупные детали: «дом», «легковой автомобиль», «космический корабль». Одного, двух слов ещё мало, чтобы появился образ, но читатель уже знает, в каком направлении двигаться. Значит нужно добавить несколько уточняющих подробностей:

«Старый двухэтажный дом с железной крышей и покосившимся крыльцом».

«Вазовская девятка вишнёвого цвета с тонированными стёклами».

«Новенький, только что со стапеля, космический штурмовик с плавными обводами корпуса и выступающими из-под коротеньких крыльев хищными боеголовками ракет».

Вот, уже лучше. На основе таких описаний воображение читателя создаст вполне завершённый образ. Но этого мало. Несколько наиболее ярких подробностей не только добавят новые детали, а создадут эффект правдоподобности:

«Старый двухэтажный дом с железной крышей и покосившимся крыльцом. Левое окно разбито, а железный флюгер возле кирпичной трубы жалобно поскрипывает на ветру».

«Вазовская девятка вишнёвого цвета с тонированными стеклами. На левом заднем крыле плохо заделанная вмятина. Под зеркалом заднего вида висят большие игральные кубики».

«Новенький, только что со стапеля, космический штурмовик с плавными обводами корпуса и выступающими из-под коротеньких крыльев хищными боеголовками ракет. Под кабиной пилота чья-то умелая рука нарисовала голову тигра с распахнутой пастью».

Совсем другое дело! «Старый двухэтажный дом с железной крышей и покосившимся крыльцом» может быть и на рисунке. А вот «разбитое окно» и «поскрипывающий на ветру флюгер» заставят читателя думать, будто этот дом существует где-то на самом деле. Ни в коем случае не пренебрегайте яркими и наиболее выразительными подробностями.

Порядок описания должен быть именно таким. Для сравнения попробуйте перевернуть его и посмотрите, что получится:

«На ветру жалобно скрипит железный флюгер возле кирпичной трубы. Левое окно разбито. Покосившееся крыльцо и железная крыша на старом двухэтажном доме».

«Большие игральные кубики висят под зеркалом заднего вида. Плохо заделанная вмятина на левом заднем крыле. Тонированные стёкла и вишнёвый цвет на вазовской девятке».

«Голова тигра с распахнутой пастью нарисована чей-то умелой рукой под кабиной пилота. Ракеты с хищными боеголовками выступают из-под крыльев короткого размера на с плавными обводами новеньком, только что со стапеля, космическом штурмовике».

Бред, не правда ли? Если в первом случае воображение читателя создаёт цельный образ, то во втором перед внутренним взором возникает несколько плохо связанных между собой образов. Ставить телегу впереди лошади глупо, не допускайте подобных ошибок.