Павел Пеппершнейн - Словарь терминов московской концептуальной школы

- ряд эстетических методов и приемов, используемых группой КД чаще всего для построения события как «демонстрации демонстрации» (хождение, стояние, лежание в яме, «люди вдали», движение по прямой, остановка, выход, составление, «незаметность», свет, звук, крик, стук, речь, группа, повторы, слушание слушания и т.д.), но которые также могут иметь и самостоятельное значение. В частном смысле - серия объектов А. Монастырского к акции КД «Обсуждение». КД. Описательный текст акции «Обсуждение», 1985. А. Монастырский. Предисловие ко 2-му тому ПЗГ, 1983. А. М. Закрытый город, 1985 (с. 407-408 в книге ПЗГ).

(Коллективный Дискурс Детства) - детство как культурная ниша, обслуживаемая различными культурными индустриями (детская литература, иллюстрации книг, кино, детские телепередачи, производство игрушек, детские журналы, дизайн детских площадок, детских садов, магазины для детей, детское питание и т.д.). МГ. Шубки без швов, 1989. (Термин П. Пепперштейна.)

- сокращенное наименование «Клуба авангардистов». Термин введен С. Ануфриевым и С. Гундлахом в 1987г.

- принцип текстообразования и экспонирования, разработанный в практике МГ: информационные блоки (книги, серии и т.п.) следуют не непосредственно друг за другом, а проложены пустотой, промежутками, чей объем должен несколько превышать объем информационных блоков. Термин П. Пепперштейна. МГ. Объект «Книга за книгой», 1988. Вторая выставка КЛАВЫ.

- тела, закрепляющие свое единство на уровне речи и тем самым не поддающиеся разложению на составляющие индивидуальные компоненты; линия тела в них непроработана, линия же речи переразвита. Идеология коммунизма была возможна лишь в климате, созданном преобладанием таких тел. М.Рыклин. «Сознание в речевой культуре», 1988 (также см. ряд эссе в книге «Террорологики» Москва-Тарту, Эйдос-Культура,1992).

- мифологическая фигура «ускользания» в эстетическом дискурсе московской концептуальной школы. И. Бакштейн, А. Монастырский. Вступительный диалог к сборнику МАНИ «Комнаты», 1986.

- испеченный шарик теста, персонаж многих русских сказок, катящийся по дороге, постоянно убегающий от того, кто его собирается съесть: лисы, волка, медведя и т.д. Удачный образ того, кто не хочет быть опознанным, названным, прикрепленным к какой-то определенной роли, к какому-то месту, ускользающий от всего этого. И. Кабаков. НОМА, Kunsthalle Hamburg, 1993.

- объекты, аппараты, инсталляции, призванные остановить поток интерпретационного производства и иллюстрирования. Мыслясь как альтернатива «машинам безбрачия» (термин, инспирированный французским литературоведом Мишелем Карружем), занятым, по Делезу, «производством потребления» и дающим «галлюцинациям их предмет, а бреду - его содержание», К.М. разрушают предзаданный контекст (в основном, путем различных темпоральных манипуляций), возвращая его к чистой случайности текста с его всегда отсутствующим автором и недоступным содержанием. Ю Лейдерман. Колумбарные машины. - Имена электронов. СПб, 1997.

- смещение внутреннего интереса с изготовления «предмета» - романа, картины, стихотворения - на рефлексию, на создание сферы дискурса вокруг него, на интерес по выявлению его контекста. Уверенность, что «комментирование» намного глубже, интереснее, «креативное» самого объекта комментирования. И. Кабаков. НОМА, Kunsthalle Hamburg, 1993.

- экспозиционное пространство, в котором кристальная ясность концепции, стиля, мотивировок автора оборачивается тотальной тупиковостью для зрителя. С. Ануфриев, В. Захаров. Тупик нашего времени. - Pastor Zond Edidion, Кельн-Москва, 1997.

- многоразовое последовательное применение принципа Балларэт, огибающая практика, создающая метаиллюстративную поверхность, очерчивающую Индивидуальное Психоделическое пространство. Назван по имени видного советского иллюстратора В.Конашевича. Ю.Лейдерман. «Балларэт и Конашевич», 1989; М Г. «Тайна Боскомской долины (Балларэт и Конашевич)». Инспекция «Медицинская Герменевтика», Идеотехника и Рекреация, М., 1994.

- причина, которая вызвала современное общественное самочувствие «конца истории», так как исчерпались культуры, доселе друг другу неизвестные. Это объясняет «конец прогресса», уничтожение идеи «человечества», низведение в ничтожество «человечества» и «человеческой истории» как категории - с одной стороны, с другой - становится понятной апологетика «личности» и «личной истории» в современном обществе. С. Гундлах. Конец географии, 1990.