Агота Кристоф - Толстая тетрадь

— Кто здесь? Мужской голос отвечает:

— Не бояться. Вы не бояться. Вы есть два или я много пить?

Он смеется, зажигает керосиновую лампу на столе и выключает свой карманный фонарь. Теперь мы его хорошо видим. Это иностранный солдат, рядовой. Он говорит:

— Я быть денщик капитана. Вы что делать здесь?

Мы говорим:

— Мы здесь живем. У Бабушки.

— Вы внуки Ведьма? Я никогда еще видеть вас. Вы быть здесь давно?

— Две недели.

— А! Я уезжать отпуск домой, в моя деревня. Очень весело.

Мы спрашиваем:

— Как вы научились говорить на нашем языке? Он говорит:

— Моя мать родиться здесь, ваша страна. Приехать работать к нам, официантка в кафе. Познакомиться мой отец, пожениться. Когда я быть малыш, моя мать мне говорить на ваш язык. Ваша страна и моя страна, быть друзья. Вместе бороться враг. Вы оба приехать откуда?

— Из Большого Города.

— Большой Город много опасно. Бум! Бум!

— Да, и нечего есть.

— Здесь хорошо для есть. Яблоки, свинки, куры, все. Вы остаетесь долго? Или только каникулы?

— Мы останемся до конца войны.

— Война скоро конец. Вы спать здесь? Голая скамейка, жестко, холод. Ведьма не хотеть вас брать в комната?

— Мы не хотим спать в комнате Бабушки. Она храпит и плохо пахнет. У нас были одеяла и простыни, но она их продала.

Денщик наливает из котла на плите горячую воду и говорит:

— Я надо мыть комнату. Капитан тоже вернуться отпуск сегодня или завтра утро.

Он уходит. Через несколько минут он возвращается. Он приносит нам два серых армейских одеяла.

— Не продавать это, старая Ведьма. Если она слишком злой, вы мне говорить. Я пух-пух, уби-вать.

Он снова смеется. Он укрывает нас, гасит лампу и уходит.

Днем мы прячем одеяла на чердаке.

Бабушка нам говорит:

— Сукины дети!

Люди нам говорят:

— Ведьмины дети! Ублюдки!

Другие говорят:

— Кретины! Разбойники! Сопляки! Ослы! Свиньи! Поросята! Поганцы! Гаденыши! Засранцы! Висельники! Душегубы!

Когда мы слышим такие слова, у нас краснеет лицо, шумит в ушах, щиплет в глазах, дрожат колени.

Мы не хотим больше ни краснеть, ни дрожать, мы хотим приучить себя к ругани и к обидным словам.

Мы садимся за стол на кухне друг напротив друга и, глядя прямо в глаза, произносим слова все страшнее и страшнее.

Один:

— Дерьмо! Жопа! Другой:

— Выблядок! Стервец!

Мы продолжаем до тех пор, пока слова не перестают проникать в мозг, и даже не попадают к нам в уши.

Мы тренируемся так примерно по полчаса в день, потом идем гулять по улицам.

Мы подстраиваем так, чтобы люди нас оскорбляли, и замечаем, что наконец-то мы ничего не чувствуем.

Но есть еще слова из прошлого.

Наша Мать говорила нам:

— Милые мои! Любимые мои! Счастье мое! Мои дорогие детки!

Когда мы вспоминаем эти слова, глаза у нас наполняются слезами.

Нам надо забыть эти слова, потому что теперь их никто нам не говорит и потому что память о них — это слишком тяжелый груз.

Тогда мы начинаем упражнение сначала и по-другому.

Мы говорим:

— Милые мои! Любимые мои! Я вас так люблю… Я вас никогда не покину… Я буду любить только вас… Всегда… Вы все для меня…

От долгого повторения слова постепенно теряют свой смысл, и боль, которую они несут в себе, стихает.

Это было три года назад.

Вечер. Родители думают, что мы спим. Они в соседней комнате и говорят о нас. Мать говорит:

— Они не вынесут разлуки друг с другом. Отец говорит:

— Они расстанутся только на время школьных занятий.

Мать говорит:

— Они этого не вынесут.

— Придется вынести. Это для них необходимо. Все так говорят. Учителя, психологи. Сначала будет трудно, но они привыкнут.

Мать говорит:

— Нет, не привыкнут. Я знаю. Я их знаю. Они как один человек.

Отец повышает голос:

— Вот именно это и ненормально. Они вместе думают, вместе совершают поступки. Они живут в особом мире. В своем мире. Все это не вполне правильно. Это даже внушает беспокойство. Да, я беспокоюсь за них. Они странно себя ведут. Я никогда не знаю, что у них в голове. Они слишком умны для своего возраста. Они слишком много знают.

Мать смеется:

— Что же, ты недоволен, что они умны?

— Ничего смешного. Что ты смеешься?

Мать отвечает:

— С близнецами всегда проблемы. Но трагедии тут никакой нет. Все уладится.

Отец говорит:

— Да, все может уладиться, если их разделить. Каждый человек должен иметь свою собственную жизнь.

Через несколько дней мы идем учиться в школу. Каждый в свой класс. Мы садимся за первую парту.