Крис Бауэрс - Новак Джокович – герой тенниса и лицо Сербии

Но не слишком ли много рассуждений о персоне Джоковича? Может, следовало бы отнестись к нему просто как к человеку, который увлечен игрой в теннис и играет так хорошо, что сумел стать первой ракеткой мира, а также, как подобает разумному существу, проявляет понятный интерес к судьбам остального мира, и не более? Возможно, но в этом случае мы недооценили бы его.

Масштаб личности Джоковича складывается из трех основных элементов. Первые два характерны для всех преуспевающих спортсменов, и, если уж на то пошло, для всех людей, работа которых связана с работой на публике: это врожденные способности и преданность делу. Одни щедро одарены от природы, но им недостает преданности, другие при скромных способностях и яростной решимости оставляют далеко позади более талантливых конкурентов. У Джоковича есть и феноменальный талант, и стремление проявлять его во всей полноте. Ему необходимы оба этих свойства, чтобы успешно выступать в условиях ожесточенной конкуренции, характерных для современного профессионального тенниса. То же самое можно сказать о Роджере Федерере, Рафаэле Надале и Энди Маррее, о лучших игроках прошлых лет и даже о тех, кто значительно отстает от них в рейтингах.

Однако эта решимость – целеустремленность, необходимая, чтобы преуспеть там, где наказывается любое проявление слабости, – приводит к избытку довольно скучных личностей. И это понятно. Смотрите: если начиная с шести-семилетнего возраста почти все ваше свободное время после школы уходило на тренировки, если все выходные и каникулы вы проводили в теннисных лагерях и на турнирах, следуя строгому режиму, если вы были обязаны поддерживать физическую форму и тренироваться все 52 недели в году, – вряд ли у вас было много возможностей для всестороннего развития. Но даже в таких жестких условиях время от времени появляются люди, которым природный ум помогает преодолевать все эти трудности и познавать мир вопреки всему. Они не изменяют цельности своей натуры и при этом выглядят совершенно обычными людьми. Хотя на самом деле они необычны. Джокович – один из них, и это третий элемент незаурядного масштаба этой личности.

Но он не один такой. В наибольшей степени на него похож Роджер Федерер, также сочетающий природные способности, упорную работу и личное обаяние, которое помогает ему широко смотреть на вещи. Отношения между Федерером и Джоковичем не всегда складывались гладко, но они питают друг к другу глубокое взаимное уважение, и любые трения между ними проистекают из того факта, что оба – выдающиеся спортивные деятели, какие редко появляются на свет, но, по счастливой случайности, оказались на сцене одновременно. Похвалы в адрес Федерера и Джоковича вовсе не означают умаления достоинств других членов феноменальной «большой четверки» нынешней теннисной эпохи – Рафаэля Надаля и Энди Маррея. Известное всем добродушие Надаля и спокойная приземленность Маррея тоже дорогого стоят – как в человеческом, так и в спортивном плане; вполне возможно, что с возрастом Маррей достигнет интеллектуального уровня Федерера и Джоковича. Но в настоящий момент Федерер и Джокович все-таки выделяются – не просто замечательные спортсмены, но и кумиры международного сообщества, чье влияние распространяется далеко за пределами их видов спорта и родины.

Они выдерживают сравнение и с героями прошлых времен. Род Лейвер был самым преуспевающим игроком первого периода «открытого» тенниса, но поскольку оставался скромным и сдержанным человеком, то так и остался отличным спортсменом, не более. То же самое относится к Бьорну Боргу, хотя он и обладал большей притягательностью, свойственной «звездам», нежели Лейвер. Джимми Коннорс и Джон Макинрой прославились не только в спорте, но импульсивность характеров помешала им выйти далеко за его рамки. Борис Беккер – наиболее харизматичный теннисист своего поколения, однако он всегда стремился быть не столько лидером, сколько личностью. В поколении 1990-х гг. наибольшего успеха добился Пит Сампрас, но он всегда чувствовал себя неловко в центре всеобщего внимания, а Андре Агасси имел слишком беспокойную душу, чтобы в полной мере воспользоваться своим громадным интеллектом, доставшимся ему от природы; из этого поколения самым красноречивым был Джим Курье, однако его красноречие по-настоящему проявилось только после завершения спортивной карьеры, вдобавок на вершине он пробыл недостаточно долго, чтобы оставить заметный след. С Федерером и Джоковичем способны соперничать разве что две представительницы «открытой эры» тенниса – Билли Джин Кинг и Мартина Навратилова. Обе были в своем роде первыми, однако после завершения спортивной карьеры обеих оценили выше, чем во времена их игры на корте. В отличие от них, добившись всеобщего признания и подлинной мировой славы, ни Федерер, ни Джокович даже не помышляют снижать активности – ни на спортивном, ни на иных поприщах. Поэтому они по праву относятся к числу тех немногих, кого можно назвать «деятель» – в самом широком смысле этого слова.