Сесил Битон - Зеркало моды

По прошествии лет его вкус становится более традиционным. Он, вероятно, решил защитить себя от подражаний: часто выбирает оформление, которое скопировать невозможно. Его квартира на улице Константин в Париже обставлена настолько смело и роскошно, что, кажется, такое можно увидеть только в музее. Большая гостиная выдержана в красном, черном и синем тонах, расписной потолок – с эффектом оптического обмана, реальная высота его семь метров. В комнате шесть высоких окон, оформленных черными шторами с бахромой. Скульптуры и предметы мебели – гигантских размеров. В обеденной зале атмосфера проще и поэтичнее: стены здесь бледно-серые, а на столе выставлен саксонский сервиз XVIII века. Объяснение тому, что стулья здесь кожаные, с высокими спинками, а вокруг странно пусто, можно легко найти, взглянув на картину, где молодой Моцарт играет на клавикордах во время чаепития у принца Конти: обстановка там очень похожая. Глядя на то, как Бестеги украсил великолепный палаццо Лаббиа в Венеции, можно заметить, что в интерьере нет легкомысленности, что, учитывая массивность каменного дворца и наличие в нем восхитительных фресок Тьеполо, он более чем достоин столь пышного убранства. Чудаковатый человек неиссякаемой творческой энергии, Шарль де Бестеги не ограничивается простым воссозданием стилей и эпох. У него настолько богатое воображение, что подражатели за ним не поспевают и в отличие от него не способны предсказать, куда его стараниями повернет завтра мода. Он все время погружен в строительные и дизайнерские чертежи, поэтому у многих возникает вопрос, успевает ли он сам полюбоваться тем, что сотворил. Так, в данный момент он пристраивает к дому в Груссе два крыла: в одном будет часовня, которую он оформит в готическом стиле, и бальная зала, воссозданная по гравюрам Абрахама Босса, а в другом будет театр в стиле Людовика XIII, где по особо торжественным дням будут давать оперные и балетные спектакли.

Легко разработать монистическую теорию моды, поскольку эта сфера связана со всеми аспектами человеческой жизни. Одни и те же изменения и законы встречаются как в самых серьезных, так и в самых легкомысленных областях. Так, например, литература подвержена законам моды не меньше, чем фасоны платьев, вечеринки, цветы или духи, которые меняются в зависимости от потребностей общества. Эти разные темы пересекаются в одной главе не потому, что они напрямую неразрывно связаны друг с другом, а скорее по той причине, что отражают совокупность изменений, происходивших в определенное время, и часто задают, каждый по-своему, тон эпохе.

По мнению ученых, на 80 процентов мы познаем мир визуально. Остальные 20 процентов приходятся на вкус, тактильные ощущения, слух и обоняние. Хотя без последнего по большей части можно обойтись, тем не менее это восхитительный, редчайший дар, которым обладает человек. Каждый день мы вдыхаем аромат цветов, фруктов, мыла, трав, еды, масел, лекарств, духов и получаем бесконечное множество впечатлений. Не все запахи хороши. Встречаются прогорклые, кислые, затхлые, тошнотворные. Другие же, напротив, манящие, пикантные, пряные, согревающие. Человек научился использовать приятные запахи и создавать из них духи.

Конечно, это искусство начало развиваться еще в древности. В Греции или Египте, у Клеопатры или Поппеи были мази и благовония, банные масла и духи. Финикийцы познакомили мир с серой амброй, и с тех пор на протяжении многих веков выбросившиеся на берег киты, естественные вместилища серой амбры, вызывали у людей нечто вроде золотой лихорадки.

Редко говорят о том, что мода на духи постоянно меняется от эпохи к эпохе так же, как и на одежду или на что-либо другое. Ведь мода отражает новое отношение общества к изменившимся условиям. Во времена Викторианской и эдвардианской эпох люди предпочитали резкие, насыщенные духи, хотя ценили сдержанность в манерах и литературе. В особенности любили гелиотроп, розу и сирень. Даже сейчас традиционными английскими ароматами считаются лаванда, розмарин и сладкая герань, а также все остальные травы, которые когда-либо срывал кардинал Уолси, прогуливаясь по своему саду в Хэмптон-Корте.

В начале Первой мировой войны благодаря юбкам-абажурам от Поля Пуаре и русскому балету в моду вошла экзотика, и духи стали тяжелыми, мускусными, с восточными нотами. Мода на них продержалась до 1920-х годов. Считалось, что тянущийся за женщиной шлейф из ароматов мускуса, сандалового дерева или японских нот будоражит и волнует.