Лисса Рэнкин - Исцеление от страха

Реальна ли телепатия? Если да, то доказывает ли ее реальность, что мы все – одно целое, что мы способны так или иначе попадать в поле сознания, связывающее нас? Я не могу сказать наверняка, но перспективы такого единения блестящи. Лисби сделала вывод, имеющий отношение к этой теме: «Способны ли мы, человеческие существа, вступать с другими людьми и иными существами в столь тесную связь, что она нарушала бы законы природы? Если да, то перспективы этой связи практически невозможно вообразить».

Если мы действительно связаны между собой, то что это значит для нашей жизни в мире? Легко осудить иных людей, верящих или ведущих себя не так, как мы, но всякий раз, когда мы занимаемся осуждением друг друга, то укрепляем иллюзию разделенности, забывая о том, что нас объединяет. Все мы виноваты в подобной забывчивости. Так, недавно я опубликовала в сети вдохновенный видеоролик, в котором звучит послание знаменитого духовного учителя. Многие посетители были тронуты и поделились увиденным со своими друзьями, но были и такие, кто оставил пренебрежительные записи. Заявлялось, что духовному наставнику нельзя доверять, потому что он лечился от алкоголизма, словно мы не можем научиться духовности у алкоголика.

Я вспомнила, как присутствовала на собраниях анонимных алкоголиков (в рамках психиатрической подготовки мы должны были посещать такие собрания). Встречи эти глубоко тронули меня. До тех пор я осуждала алкоголиков как потерянные души, которым попросту не хватает силы воли. И не помышляла о том, чтобы доверить свое духовное становление страдающему от зависимости человеку. Но, побывав на собраниях алкоголиков, я раскаялась в своих мыслях и осознала, что эти люди могут многому меня научить. Ранее я не понимала, что, осуждая их, наношу им одно из величайших духовных оскорблений. Я забывала, что сочувствие – это, возможно, самая духовная из всех добродетелей, а именно его посетителям этих собраний было не занимать.

Я слушала, как алкоголики рассказывают о человеческой уязвимости, и в это время головы слушателей склонялись в знак понимания. Они рассказывали о сексуальных травмах детства, о том, как их бросали родители и усыновляли другие люди, о том, как их родители напивались и избивали детей клюшками для гольфа… Даже матери выбивали им зубы. Некоторые из них кочевали из одного детского приюта в другой, их вынуждали оставлять людей, которых они полюбили…

Конечно, они не только терпели несчастья, но и приносили их другим. Участники собрания признавались в этом: они предавали своих близких, крали деньги у родителей, нарушали законы и даже подвергали людей насилию. Они рассказывали о потерях сознания и приступах белой горячки, о попытках самоубийства, о сроках, проведенных в тюрьмах, о своем стыде за избиение жен и детей. Когда они делились всем этим, часто со слезами на глазах, другие жадно слушали и тоже плакали. Никто не осуждал алкоголиков, когда они выговаривались, напротив, все проявляли сочувствие. Я была глубоко тронута, вступив в единение с моими товарищами по жизненному пути, и чувствовала стыд за то, что раньше их осуждала.

Каждый из нас делает все, что в его силах. Никому не дано предусмотреть все жизненные события, даже тем, кого вы хотели бы возвести на пьедестал почета. Хотим ли мы, чтобы нас осуждали за ошибки, пока мы прилагаем усилия для достижения лучших результатов? Миру не нужны дополнительные порции осуждения: мы нуждаемся в росте сочувствия друг к другу. Как подытожил мои мысли один анонимный алкоголик, «не суди других людей за то, что они грешат по-другому». Практикуя сочувствие, мы благословляем этот мир.

В нашем сочувствии нуждаются не только окружающие, но и мы сами. Очень часто, осуждая других, мы на самом деле проецируем на них самокритику, обрушиваемся на отрицаемые элементы нашего «я». Если я облачаюсь в тогу праведника и полагаю, что нахожусь выше кого-нибудь, то всегда можно обнаружить, что в какой-то степени предмет для критики находится во мне. Например, если меня раздражает подруга в силу ее эгоизма, то мне нужно посмотреть на свое «я» и понять, почему ее поведение меня раздражает, очевидно, потому, что и я не лишена эгоизма. Поскольку всегда легче критиковать других, чем исследовать собственные теневые стороны, мы проецируем последние на окружающих, а между тем нам следовало бы сочувственно относиться как к другим, так и к себе.

Осуждение вырастает из ложного страха. Нас пугает, когда люди отличаются от нас. Если кто-то молится другому божеству, любит человека своего пола, решает прервать беременность или присоединяется к оппозиционной политической партии, мы высказываем осуждение. Когда кто-то принадлежит к воинственному клану или вражеской группировке или даже просто живет на другой стороне улицы, мы считаем их «другими». Когда кто-то совершает преступление, мы ополчаемся на преступника. Но всякий раз, поступая так, мы вредим себе. Мы боимся людей, которые отличаются от нас, как будто их отличия угрожают нашему самоощущению. Но на самом деле угрозу чувствует лишь наше малое «я». Если мы готовы позволить страху исцелить нас, то следует использовать страхи для освещения наших предрассудков, показывая себе, как они подпитывают иллюзию разделенности. Если мы оказываемся способны отстранить наше малое «я», то способны и вступить в непосредственный контакт с душой другого человека. Тогда различия испаряются: душам они никогда не мешают и не угрожают.