Иэн Келли - Вивьен Вествуд

Показ закончен. За кулисами поднимается небольшая суматоха: кому первому выходить на подиум – Андреасу или Вивьен, в суете теряется букет, который она должна нести. В итоге они идут по подиуму, держась за руки, а потом Андреас отпускает ее руку и начинает аплодировать Вивьен вместе со всеми, а она, как обычно, скромно улыбается под бурные овации.

Вивьен и Андреас на поклонах, без букета, утерянного за кулисами

Вы будете потрясены: четверть миллиона фунтов стерлингов. Всего 12 минут. Шестьдесят нарядов. И 1800 человеко-часов. Нельзя не подивиться тому, зачем же все это нужно. Как говорил лорд Честерфилд (вообще-то про секс, но к моде это тоже относится), действо нелепо, цена заоблачная, а удовольствие мимолетно. Конечно, мир должен быть населен, и, разумеется, населен людьми, одевающимися по моде. Каждый восхищен прекрасными прозрачными тканями, облекающими идеальные фигуры. Можно многое сказать о любом виде искусства, воспевающем человека, и назвать его наукой, ремеслом, религией – особенно здесь, в Париже. Но что до культа моды, в отличие, например, от изобразительного или даже кулинарного искусства, то она создает фетиш из настоящего, магия этого «сейчас» подчас причиняет вред моде как таковой. Все дело в экономике, будь она неладна. Какие из созданных моделей выдержат проверку временем? Зачем создавать все больше и больше? Чем Вивьен может оправдать огромные расходы, авиаперелеты, огромные усилия и сосредоточенность сотен работников, в высшей степени талантливых и слишком низкооплачиваемых? К ее чести, она обращает внимание на эту критику и любые подобные намеки и часто выслушивает их, не стремясь скрыться. За год, проведенный с Вивьен, я узнал больше, чем людям в принципе может посчастливиться узнать о том, почему мода имеет значение, о том, что именно снова и снова привлекает поклонников творчества Вивьен и что дает ей силы творить. Конечно, нельзя отрицать промышленный императив – экономику. Сейчас множество людей доверяют свое существование неиссякаемой творческой жиле Вивьен и Андреаса. В их работе есть и кое-что еще: страстная вера в важность моды как центра культурной жизни и страстное желание Вивьен посредством одежды объяснить, каким она видит мир.

После показа вокруг Вивьен собирается толпа журналистов. Она, хоть и ненадолго, оказывается в эпицентре торнадо: представители прессы, работающие камеры, прямой телеэфир. Вивьен совершенно спокойна, и, похоже, она единственная здесь женщина, которая не беспокоится из-за своего наряда и внешнего вида, уверенная, что стиль ее и так будет заметен. Она бойко и коротко отвечает журналистам, задающим вопросы о моде на французском, итальянском и немецком. И все-таки основной международный язык моды – английский и американский английский. Даже тайцы о моде говорят с акцентом Кэрри Брэдшоу. И из этого гвалта доносится хрипловатый голос с дербиширским акцентом: «Мне представилась девушка-паломница…»

На следующее утро я в состоянии легкого похмелья сижу с Вивьен в шоу-руме, мы ждем приезда покупателей.

«Некоторые места рождают легенды, – говорит Вивьен, – как остров Кифера, где появилась на свет Венера». Конечно, не такой ответ вы ожидаете услышать на вопрос «Вам нравится Париж?», однако отнеситесь к Вивьен терпеливо. «Париж изменил мою жизнь. Дело вот в чем: я помещаю себя в разные ситуации. Сижу здесь, в Париже, с тобой, я модельер – потому что считала, что мой долг им стать. Ради Малкольма, с которым я тогда встречалась и который оказался в затруднительном положении. Я сказала ему: «Малкольм, или я помогаю тебе с музыкой, или ты помогаешь мне в магазине. Одно или другое. Тебе решать». Он ответил: «Мода, и только мода». И занялся музыкальным бизнесом! Тогда я и приняла решение идти дальше и доказать что-то себе, создала коллекцию «Пираты» и приехала в Париж. И на самом деле влюбилась в этот город. А когда влюблен, кажется, будто всегда что-то такое знал: будто я всегда знала, что Париж для меня играет большую роль, и будто я всегда знала, что в некотором смысле мне было что сказать миру моды. Люди до сих пор удивляются, как можно сперва быть панком, а потом попасть в мир высокой моды, но все связано. Именно поэтому мы и назвали одну из ранних коллекций «Punkature» («Панкутюр»). Понимаешь, для меня важна не сама мода, а история, стоящая за ней. Важны идеи.