Мартин Писториус - В стране драконов. Удивительная жизнь Мартина Писториуса

Не так давно я сказал ей, что хочу, чтобы она точно узнала, как я выгляжу, прежде чем я приеду в Англию. Сидя перед компьютером, я держал в правой руке камеру. Вначале я показал ей свое лицо, затем руки и свободную хлопчатобумажную футболку, обтягивающую мою грудь, потом направил камеру назад, чтобы она могла увидеть ту коляску, в которой я сижу каждый день. Конечно, она видела ее и раньше, но теперь я направил камеру на себя и показал ей все доселе скрытые подробности. Джоанна тихонько рассмеялась, когда я направил камеру на металлические пластины, поддерживающие мои босые ноги.

– Хоббичьи пальчики! – проговорила она со смешком.

Но, как ни искал я в ее лице признаков страха или смущения, я не нашел их. Прожив целую жизнь под такими взглядами, я распознаю̀ их в одно мгновение, но на лице Джоанны не было ничего, кроме улыбки.

– Ты красивый, – нежно сказала она.

Именно ее вера в меня говорит мне, что я прав, желая рискнуть ради нее всем.

Я смотрю на песчаную дюну перед собой.Она поблескивает в солнечном свете.

– Ты готов? – спрашивает мой брат Дэвид.

Я киваю.

Мы на каникулах в Намибии. Моя мама родилась здесь, и мы отправились знакомиться со страной, где она выросла, после того как Ким приехала в отпуск из Великобритании. Я смотрю на дюну и гадаю, как мне по ней взобраться: высота ее составляет более сотни метров. Мама и папа ушли побродить по окрестностям, а я сказал Дэвиду, что хочу подняться на вершину дюны. Удивление мелькнуло на его лице, а потом он вылез из машины, выгрузил из багажника мою коляску и помог мне пересесть в нее, прежде чем начать толкать ее по песку. И вот теперь я смотрю на дюну, вздымающуюся передо мной. Я хочу отправить Джоанне горсточку песка с ее вершины. Эта дюна – одна из самых высоких в мире, а пустыня – одно из ее любимых мест.

– Тишина там настолько полная, что понимаешь, что никогда не слышал ничего подобного, пока не попадешь туда, – рассказывала она мне. – И ландшафт настолько огромен, что меняется с каждым часом дня. Даже песок там мягче, чем все, чего ты до сих пор касался.

Вот почему я хочу запечатать в бутылку горсточку песка с вершины дюны и отослать ее в Британию вместе с Ким – как напоминание обо мне и о тех поездках, в которых она бывала в пустыне вместе со своими родными. Жара накатывает волнами, и я смотрю, как взобравшиеся на вершину дюны люди сбегают с нее. Они хохочут и вопят, скатываясь вниз после долгого подъема.

– Как же мы это сделаем? – спрашивает мой брат.

Я и сам точно не знаю. Дэвид подхватывает меня под правую руку и помогает встать на ноги, а потом я падаю на колени в песок. Ползти я не могу, поэтому брат тащит меня вперед, а я пытаюсь помогать ему, отталкиваясь свободной рукой от песка. Мы начинаем медленно взбираться вверх по дюне, а люди, спускающиеся с нее, чтобы выпить в тени чего-нибудь освежающего, смотрят на нас в изумлении. Сейчас почти полдень – позднее время для подобных упражнений. Песок настолько горячий и сыпучий, что разъезжается под ногами, и мне приходится выкапываться из него, прежде чем продолжить путь. Нам следовало прийти сюда на рассвете, когда он прохладнее и плотнее.

Солнце жарит вовсю, Дэвид тащит меня вверх. Во время подъема мы оба начинаем потеть – он тянет, я упираюсь локтем в песок и отталкиваюсь от него, чтобы брату было не так тяжело. Чем ближе мы подбираемся к вершине, тем круче становится подъем.

– Ты действительно хочешь проделать весь этот путь наверх? – спрашивает Дэвид, когда мы останавливаемся передохнуть.

Он смотрит вверх, и я прослеживаю его взгляд. Я должен добраться до вершины. Точно дикарь из первобытного племени, который пытается пляской вызвать дождь, я должен убедить небеса улыбнуться мне и доказать Джоанне, что нет барьеров, которые я не преодолею ради нее, – пусть даже таким барьером служит мое собственное тело. Это будет последним подтверждением тому, что теперь она – часть меня. И я должен показать ей, что она делает меня способным на большее, чем когда-либо считал возможным.

Дэвид недовольно вздыхает, я улыбаюсь ему, и мы вновь начинаем взбираться вверх, метр за метром. Песок повсюду – в наших волосах, на губах, в глазах, – и свет, отраженный дюной, слепит глаза.

– Не останавливайся! – произносит внутренний голос. – Ты уже почти добрался.

Я бросаю взгляд вниз. Ким поднимается вслед за нами. Далеко внизу я вижу родителей, стоящих у машины и глядящих на нас троих. Они машут нам руками, когда замечают мой взгляд.