Стивен Кови - 7 навыков высокоэффективных семей

Каждый в команде выбрал для себя определенную роль. Моя шестилетняя дочь взяла себе роль «группы поддержки». Она должна была помогать рассеивать любое напряжение, которое могло возникнуть в семье, особенно во время переездов на автомобиле. Она придумала несколько речевок и, как только возникала какая-нибудь проблема, вклинивалась с одной из них в назревающий спор: «Смиты, Смиты, силою налиты! Когда мы вместе, мы не будем биты!» Хочешь не хочешь, мы все присоединялись, и это очень помогало погасить негативные эмоции.

Кроме того, мы все имели одинаковые майки. На одной из заправочных станций был весьма нерадивый служащий. Но когда он увидел нас в одинаковых майках, то сразу зашевелился и сказал: «Вы, ребята, действительно выглядите как одна команда». Мы с гордостью переглянулись. Вернувшись в машину, мы открыли все окна, включили на полную катушку радио и погнали вперед, объедаясь мороженым. Мы были семьей!

Примерно через три месяца после возвращения из этого путешествия у нашего трехлетнего сына была диагностирована лейкемия. Началось очень трудное для семьи время. Но интересно отметить, что, когда надо было везти мальчика в больницу на химиотерапию, он попросил взять с собой ту самую майку. Возможно, таким образом он хотел сохранить связь с «командой», вспоминать нашу поездку и ощущать поддержку со стороны близких.

Через какое-то время он подхватил инфекцию и две недели пролежал в отделении интенсивной терапии. Мы едва не потеряли сына, но он выкарабкался. В те дни он почти не снимал майку «команды». Когда его наконец выписали и он вернулся домой, мы все надели в его честь наши майки. Таким образом мы хотели поддержать то чувство семейного единства, которое возникло у нас во время путешествия.

Вот так идея «Команды Смитов» помогла нам пережить самое серьезное испытание, с каким когда-либо сталкивалась наша семья.

Своим опытом делится разведенная мать четверых детей:

Двадцать лет назад мой муж ушел из семьи, и я осталась с четырьмя детьми – в возрасте четырех, шести, восьми и десяти лет. Какое-то время я ощущала себя в полной растерянности. Была уничтожена. Несколько дней подряд я просто лежала и плакала. Мне было слишком больно, и я боялась того, что ждало нас впереди, поскольку не знала, что делать. Если мне удавалось удержаться без слез в течение часа, я говорила себе: «Ну вот, я час не плакала. Посмотрим, удастся ли мне сдержаться в течение следующего часа». И все это очень тяжело переживали дети, потому что знали, что папа ушел из дома, и не были уверены, что мама не уйдет тоже.

Но именно дети придали мне достаточно сил, чтобы выкарабкаться. Я знала, что если не возьму себя в руки, то не только скачусь в пропасть сама, но и увлеку туда моих дорогих детей. Именно они были моей истинной мотивацией, основой принятого мною осознанного решения.

Я осознала, что мне нужно изменить свой взгляд на вещи. Мы больше не были «традиционной» семьей. И поскольку изменилась семья – она уже не была той семьей, какой была и какой должна была оставаться вечно, как мы прежде думали, – необходимо было изменить на нее свой взгляд.

Вместе с детьми мы поговорили о новой структуре нашей семьи, какой она будет впредь, и приняли несколько фундаментальных решений. Да, наша семья лишилась своей важной части – этого никто не отрицал, – но у нас все будет нормально, если мы будем продолжать посещать церковь и играть в школьных спектаклях, если мы будем и дальше творить добро, если у нас по-прежнему в жизни будут ценности, принципы и счастливые мгновения.

Разобравшись со своими чувствами, я нашла в себе силы, чтобы по достоинству оценить те положительные качества, которыми обладал отец моих детей, и принять как данность то, с чем я была не согласна. Я не хотела прощать его и не хотела, чтобы мои дети виделись с отцом. Но моя высшая совесть, лучшая сторона «меня», сказала мне, что такой запрет пошел бы во вред самим детям. Я поняла, что злоба и ненависть, если дать им волю, сожрут меня изнутри и погубят мою семью. И я молила Бога, чтобы Он дал мне сил, чтобы вселил в меня желание делать то, что надо было делать, потому что без желания вообще ничего нельзя сделать.

Мне было очень тяжело. Были периоды, когда я наполнялась такой злобой, что готова была убить бывшего мужа. Но с годами мне удалось преодолеть свой гнев, и я достигла такого состояния, что теперь могу относиться к нему почти как к брату. Я научилась смотреть на него не как на бывшего мужа, не как на отца моих детей, а как на человека, совершившего в жизни трагические ошибки.