Ричард Брэнсон - К черту всё! Берись и делай! Полная версия

– Остановите машину! – завопил я.

Мои родители знали о нашем пари. Обычно они старались не подчиняться требованиям пятилетнего мальчишки. Но тут мой отец, как мне кажется, понял, как много это для меня значило. Он съехал на обочину и остановил машину.

– Ну, в чем дело? – спросил он, повернувшись ко мне.

– Рики хочет еще раз попытаться выиграть десять шиллингов, – сказала мама.

Я выскочил из машины, быстро разделся и побежал к реке. Когда был уже у берега, мне стало страшновато. Река казалась глубокой, а быстрое течение накрывало торчащие из воды валуны. Рядом находилось мутное мелководье, где коровы расположились на водопой. Я решил, что оттуда мне проще будет войти в реку. Обернувшись, увидел, что все стоят неподалеку, наблюдая за мной.

Мама улыбнулась и помахала мне рукой.

– Ты сможешь, Рики! – крикнула она.

Их горячая поддержка и вызов, брошенный тетей Джойс, придали мне сил. Я знал: теперь или никогда. Я прошлепал по грязи и плюхнулся в воду. Как только я попал в реку, меня сразу же подхватило течение. Я ушел под воду и начал задыхаться. Потом вынырнул, и меня понесло вниз по реке. Каким-то неведомым образом мне удалось сделать глубокий вдох, расслабиться и оставаться на поверхности. Я ощутил внезапный прилив уверенности и понял, что смогу. Я оперся одной ногой о камень и оттолкнулся. И вскоре поплыл. Неуклюже, по-собачьи плавал по кругу – но выиграл пари! Сквозь шум воды я слышал, как вся семья, стоя на берегу, громко подбадривает меня. Когда я наконец выполз на берег, то был совершенно измотан, но страшно горд собой. Через грязь и заросли крапивы кое-как дополз до тети Джойс. Улыбаясь, она протянула мне десять шиллингов.

– Ты молодчина, Рики! – сказала она.

– Я знала, что ты сможешь, – сказала мама, протягивая мне сухое полотенце.

Я тоже знал и не собирался сдаваться до тех пор, пока этого не докажу.

В школе у меня было неважно с чтением. Уроки стали мукой из-за моей дислексии. Сама мысль о поражении была мне отвратительна, но, как я ни сражался, чтение и письмо давались мне с огромным трудом. Может показаться странным, но именно из-за этого я стал мечтать о профессии репортера – о работе, где читать и писать приходится постоянно. Когда я узнал, что в моей школе объявлен конкурс на лучшее сочинение, то сразу же принял в нем участие. Не знаю, кого больше всех шокировала моя победа. Я был учеником, которого постоянно наказывали за двойки по языку и литературе. Но этот-то ученик и победил в конкурсе сочинений. Я был в восторге. Когда рассказал маме о своем успехе, она ничуть не удивилась:

– Я знала, что ты сможешь победить, Рики.

Моя мама из тех людей, для кого не существует слова «невозможно». Она убеждена, что если человек действительно берется за дело, то для него нет ничего невыполнимого.

Мой успех окрылил меня, и хотя я не был выдающимся учеником, но с этого момента дела в школе пошли в гору. Я научился запоминать трудные слова, и проблем с орфографией стало гораздо меньше. Это лишний раз доказывает: можно добиться всего – но ты должен приложить усилия. Я не останавливался на достигнутом и ставил перед собой новые задачи. Победив в конкурсе сочинений, перешел к созданию журнала Student. Мне хотелось доказать, что паренек, которого постоянно наказывали за неспособность как следует читать и писать, может это делать.

Повзрослев, я принимал все более серьезные вызовы взрослого мира. Жил на максимальных оборотах и жаждал приключений. Опасность манила меня. Я уже установил рекорд, впервые перелетев через Атлантику на монгольфьере вместе с Пером. В канун нового 1990 года мы с ним решили пересечь Тихий океан от Японии до Соединенных Штатов. Это была гораздо более опасная авантюра – восемь тысяч миль над океаном. Такого еще не делал никто.

Рождество я провел на одном небольшом островке у берегов Японии в окружении семьи и друзей. Пейзаж был очаровательным и умиротворяющим – казалось, что время остановилось, вокруг царил мягкий и легкий туман. Река несла свои воды между скал и вдоль берегов, поросших ивами и бамбуком. Я смотрел, как рыбаки ловили рыбу с помощью дрессированных бакланов. Жизнь этих людей казалась такой спокойной. Счастливы ли они? Или им присущи те же надежды и страхи, что и всем нам? Может быть, их древние традиции подсказали им, как примириться с бегом времени – то, чего никогда не удавалось сделать мне? Интересно, что сказали бы они о моей постоянной жажде движения? Я же знал лишь одно: вызов, который вновь и вновь бросала мне жизнь, заставлял меня двигаться дальше.