Терри Смит - Беседы с кураторами

Куратор Венецианской биеннале 2015 года, Окуи Энвезор, возвращается к движущим силам в основе серии своих выставок середины девяностых и позднее, посвященных историческим трансформациям на африканском континенте, а также идеям провинциализации Европы и постколониальным констелляциям, определившим его Documenta 11 в 2002 году. Его карьера может рассматриваться как выдающийся пример третьего типа кураторства, который направлен на создание программы необходимых изменений не только в восприятии истории искусства и художественной критики, но и в историческом, социальном и политическом мировоззрении. Такой тип кураторства можно назвать «программным». Энвезор утверждает, что, несмотря на влияние художественного рынка, ярмарок искусства, коллекционеров и неолиберального капитализма в целом, международное современное искусство, по сути, глубоко провинциализировано, являясь, по его выражению, «нецентральным». Этот переход случился в девяностые годы и, как полагает Энвезор, навсегда. Роль куратора в таком случае состоит в том, чтобы излагать микроистории, соответствующие критическому регионализму в художественной практике, и делать это с глобальной точки зрения. Это относится не только к художественному руководству огромными выставками, такими как Венецианская биеннале, где должны выделяться мировые потоки идей и грез (основной проект Энвезора назывался «All the World’s Futures» – «Все будущее мира»), но и к задачам музеев всех типов. Будучи директором Дома искусств в Мюнхене, Энвезор стремится построить программу этого кунстхалле так, будто это музей со своим фондом, множество залов которого допускают неожиданные сочетания, а также словно это кампус с множеством платформ разного типа, которые в комплексе способствуют рождению новых знаний.

Самым известным из признанных кураторов сегодня является Ханс-Ульрих Обрист, чья вездесущность как международной фигуры мира искусства не имеет равных себе в профессии. Наша беседа исследует концептуальные подоплеки его практики, особенно вдохновение, которое он получает от художников, а также его понимание современной жизни и его приверженность развивающимся выставочным формам – от самодельных действ до интервью-марафонов, – стремящихся дать возможность настоящему проявить себя самостоятельно. С 1991 года он организовал более 250 выставок, а также провел более 2400 часов интервью. Как никто другой и кураторов, Обрист воспринял дискурс в качестве курируемого медиума и, проводя в галереях марафоны, выработал способ экспонировать его в процессе развертывания. Не является ли эта практика четвертой парадигмой, в которой кураторство само становится медиумом, средством демонстрации процессов выставочной работы в момент их раскрытия в самых разнообразных формах внутри культуры в широком смысле?

Многие из кураторов и музейных директоров, которые приняли участие в этих беседах, утвердили себя за пределами музейного сектора как независимые кураторы или работники альтернативных художественных пространств. Они формировались в период расцвета современного искусства, которое обрело свою естественную среду обитания не только на биеннале и временных выставках, но в первую очередь на подобных площадках, еще до появления огромного количества музеев, посвященных искусству сегодняшнего дня, и утверждения его господства на аукционах и в частных собраниях. Как же эти кураторы совершили переход к нынешнему довольно сложному культурному комплексу, который поддерживает все виды искусства? [8] О концепции культурного комплекса см.: Bennett T. Making Culture, Changing Society. London: Routledge, 2013. P. 24–30. Поглотили ли их энергию музеи (где сегодня многие из них работают), индустриализация культуры и рынок частных коллекционеров или же им удалось существенно изменить эти институции и их установки? Следующие четыре беседы исследуют эту возможность и делают это с полным осознанием проблемы коммерческих ценностей, пронизывающих всю систему, но без характерной для многих критиков утраты оптимизма.

Историк искусства и критик Клэр Бишоп, анализируя свою книгу «Радикальная музеология, или Так ли уж „современны“ музеи современного искусства?» [9] Бишоп К. Радикальная музеология, или Так ли уж „современны“ музеи современного искусства? / Пер. О. Дубицкой. М.: Ад Маргинем Пресс, 2013. , утверждает, что определенные музеи снова стали местами радикальных перемен, невзирая на звучащую десятилетиями институциональную критику, проникновение капитализма и консервативную реакцию. Она подчеркивает новаторские перемены в недавно обновленных экспозициях четырех европейских музейных институций: Музее ван Аббе в Эйндховене, Центре искусств королевы Софии в Мадриде, Moderna galerija и Музее современного искусства Метелкова в Любляне, Словения. На их примере в беседе исследуются различные модели зрительского восприятия, характерные для модернистского, постмодернистского и современного музея. Среди других тем разговора – популярность музейных выставок, курируемых художниками; музей современного искусства как «общественный архив»; неспособность академической истории современного искусства соответствовать новаторской деятельности радикальных музеев; разные версии постмарксизма в современной критической теории.