Бернард Рос - Привычка достигать. Как применять дизайн-мышление для достижения целей, которые казались вам невозможными

После ознакомления с отрывком я прошу поднять руки тех, кто согласился бы повторить поступок тракториста, у которого, видимо, не было других источников заработка, чтобы прокормить семью. Затем я спрашиваю, сколько слушателей отказались бы управлять трактором и сколько не уверены в ответе. Обычно ответов «да» и «нет» – по 45 процентов, а воздержавшихся – 10 процентов.

Этот отрывок представляет классическую моральную проблему. Тракторист понимает, что его действия уничтожат фермера и его семью. Но он знает, что других вариантов у него нет, поскольку нужно содержать свою семью. В итоге тракторист оправдывает себя тем, что если не он снесет его ферму и не перепашет его землю, то это сделает кто-то другой. Даже если фермер его застрелит, все равно завтра придет кто-то и выполнит эту работу. Такого рода оправдания очень распространены. Как и различные их варианты вроде «Я должен заботиться о семье» и несколько менее философское «Я просто исполнял приказ».

Мне нравится этот отрывок из романа великого писателя, поскольку он дает мне прекрасную возможность поделиться со студентами своей уверенностью в том, что они никогда не могут знать заранее, как поведут себя при столкновении с подобной проблемой морального выбора. Я обычно говорю им, что в критические моменты своей жизни я не всегда действовал в соответствии со своей внутренней самооценкой.

Однажды мы с Рут путешествовали по Франции на автомашине. Вела машину жена, а наш старший сын расположился на заднем сиденье. Мы объехали по серпантину верхушку холма и увидели вереницу машин, которые собрались из-за светофора, установленного внизу. Дорога при этом уже пошла вниз. Рут попыталась притормозить, но ничего не вышло. Она закричала, что не работают тормоза. После секунды ужаса я вдруг ощутил расслабление, успокоенный неожиданной мыслью о том, что по крайней мере мы все умрем вместе. К счастью, умерла только наша машина. Она была разбита вдребезги. Никто из членов моей семьи или невезучей французской семьи, в автомобиль которой мы врезались, не пострадал. Более того, водитель-француз оказался очень милым человеком. Хотя мы разнесли прицеп, с которым он вез свою семью отдыхать, он предложил нам вместе пообедать, потому что мы ничего не могли сделать без перевозки и представителя компании по аренде автомобилей, у которых, судя по всему, тоже был обеденный перерыв. Я был слишком расстроен, чтобы принять его любезное приглашение, из-за чего позже расстраивался еще больше.

Вскоре после аварии я понял, в чем дело. У машины была механическая коробка передач, и Рут, привыкшая к автоматам, судя по всему, при движении под уклон ошибочно нажала не на тормоз, а на педаль сцепления. Какой же я был глупец! Вместо того чтобы гонять в голове идиотские мысли о неминуемой смерти, я должен был дотянуться своей ногой до педали тормоза (или хотя бы крикнуть об этом жене), или потянуть на себя ручной тормоз, или перевести ручку передач на задний ход. Что угодно, но только не то, что я сделал! А ведь обычно в чрезвычайных ситуациях я не теряю голову и действую вполне разумно. Что же тогда случилось со мной? Я не был собой.

Я пережил схожий случай, когда одного моего хорошего друга и коллегу выдвинули на повышение. В офисе проректора заинтересовались, насколько он эффективен не только в качестве ученого, но и в качестве преподавателя. Мне выпало провести опрос его нынешнего курса. По просьбе ректората я раздал всем студентам коллеги опросные формы. Затем я собрал заполненные листы. В своем кабинете я просмотрел их и понял, что некоторые ответы могут создать моему другу проблемы. Если я пошлю их в таком виде в ректорат, повышения ему не видать.

Я заколебался. Я знал, что мой коллега – хороший преподаватель, хотя он и отличался своеобразным педагогическим подходом и не все студенты одобряли его творческий метод. Я не считал, что опросные формы в том виде, в котором они были сформулированы, могут быть достойным мерилом его преподавательского мастерства. Но главное, я полагал, что я верный друг своего коллеги, и не разделял многие из критериев, по которым ректорат оценивал людей. Все эти факторы усиливали мою решимость «потерять» некоторые анкеты. Внутренний голос также поддерживал меня в том, чтобы не передавать их в ректорат. Однако в итоге я передал в офис ректора весь пакет.

Моральную дилемму я разрешил совсем не так, как планировал. К счастью, это не был вопрос жизни и смерти. Какое-то время мой друг помучился, но его повышение было отложено только на год. Впоследствии он сделал выдающуюся научную карьеру и жил вполне счастливо.