Array Сборник статей - Собственная логика городов. Новые подходы в урбанистике (сборник)

2. Вторая группа исследований анализирует использование городской плотности там, где первоочередную роль играют процессы массового и сложного отбора. Новейшие исследования городов в глобальной перспективе (Global City Forschung) показали, что в этой сфере происходит усиленная централизация штаб-квартир и менеджерских услуг (финансы, право, технологии, подбор персонала и т. д.). Расположение компании в большом городе означает ее репутацию и предопределяет выбор партнеров, с которыми она сможет осуществлять дальнейшие шаги по отбору подходящих топ-продуктов, технологических процессов, презентаций, договоров, моделей предприятия и т. д. Это же относится и к потребительской деятельности: здесь центральные ареалы высокоспециализированного или высокодифференцированного шопинга и публично-“светского” потребления предметов роскоши (бутики, универмаги, рестораны, кафе, бары) тоже представляют собой внешний ресурс предварительного отбора. Здесь же, как было показано в исследованиях, сосредоточивается большая доля эксклюзивных видов культурной деятельности.

3. Третья группа исследований посвящена изучению внешних ресурсов в форме “порталов” (gateways) между разными экономическими пространствами (разными уровнями стоимости и качества продукции, разными рынками труда, отличающимися по квалификации и стоимости рабочей силы). Пространственное уплотнение (“портал”) облегчает в таких случаях переходы с одних уровней на другие. Здесь же наблюдается и культурная гетерогенность между областями.

Мы привели работы, посвященные экономике, просто в качестве примера исследований, в которых “город” относится к категории внешних ресурсов. В каждом случае речь идет об облегчении перемещений продуктов, людей и информации между формально независимыми хозяйственными единицами и акторами – это, так сказать, уязвимая точка экономики как дифференцированной социальной системы. Исследования, в которых урбанистические особенности городской среды анализируются в качестве предпосылки политической системы, встречаются реже. Во многих случаях эти исследования к тому же не оригинальны, поскольку просто копируют постановку проблемы в системе экономики и переносят ее на систему политики [77]. Мы здесь этим кругом проблем больше заниматься не будем. Мы также не будем пытаться пополнять список существующих или возможных в будущем тем исследований, в которых город играет или мог бы играть некую роль как предпосылка социальных систем. Нашей задачей в данной статье является не создание максимально полного каталога задач, а описание определенного стиля мышления. Что именно означает “город как предпосылка”? Как она действует? Для начала – четыре наблюдения:

– Город, или уплотненное пространство, всегда существует в контексте более обширной области, откуда в него стекаются люди и ресурсы.

– Не все виды хозяйственной деятельности и не все звенья цепочки создания стоимости нуждаются в интервенции уплотненного пространства.

– Воздействие городского, или уплотненного, пространства не везде одинаково, оно по-разному реагирует на разные типы проблем.

– Социальная коммуникация в пространственном уплотнении зачастую поразительно слаба; во всяком случае, не существует никакой постоянной пропорции между уплотнением и коммуникацией.

Все это указывает на то, что “город как предпосылку” нам не следует толковать ни слишком универсально, ни слишком интимно. Его скорее нужно рассматривать как нежесткое, ориентирующее воздействие, которое невозможно сравнивать по степени однозначности с такими отношениями, как диалог, обмен или заказ. Речь идет о дополняющей роли, а не о всеохватывающей.

И все же городские предпосылки не тривиальны. Их значение можно пояснить на примере статьи Георга Зиммеля “Большие города и духовная жизнь” (Simmel 1903 [здесь и далее цит. по рус. изд.: Зиммель 2002 – прим. пер .]). Она посвящена ответу на принципиальный вопрос: “Как возможно общество?” Здесь, как и во многих других местах, Зиммель не принимает априори общество просто как нечто уже конституированное, с тем чтобы потом задаться вопросом о его влиянии на свои внешние условия. Объектом изучения у него служат не “большие города общества”, а те особенные черты, которые приобретает социальность в форме большого города [78]. Статья Зиммеля была написана в 1903 г. на фоне катившейся по Германии подобно взрывной волне урбанизации, впервые превратившей “урбанизм как форму жизни” в экономически, политически и культурно релевантную тему [79]. Большой город стал вызовом нового типа для социальности. Зиммель усматривал в ситуациях уличной жизни, в “объективной культуре” зданий и инфраструктур, в новом режиме времени, учитывавшегося теперь с точностью до минуты, некую внешнюю данность, которая не представляла собой субстрат какой-то уже существующей социальности, а наоборот, извне ставила все прежние психологические и социологические диспозиции в условия цугцванга. Это спровоцировало, например, дискуссию о новых клинических картинах болезней и, более широко, о новом нарастании отчуждения [80]. В контексте нашей проблематики важно то, что критической точкой были субъектно-объектные отношения [81]. Критика большого города апеллировала к фигуре автономного творческого субъекта (в виде индивидуума или народа), чтобы доказать, что объективность большого города носит упадочный характер. Зиммель не пошел этим путем – ни в плане констатаций, ни в плане исследовательского подхода. Он искал приращения знания именно в рассмотрении того нового веса, которым теперь обладало объективное [82]. Его интересовали адаптации и пространства свободы.