Array Сборник статей - Собственная логика городов. Новые подходы в урбанистике (сборник)

Для более точного определения специфики отдельных городов и путей их развития в настоящее время используются различные способы, между которыми происходит аргументативно-аналитическая конкурентная борьба. Один из наиболее перспективных способов – это адаптация концепции габитуса, разработанной Пьером Бурдье и другими в рамках “классовой теории”, и перенос ее на мезо – и макроуровень специфических базовых структур городских регионов и процессов их развития. При этом на передний план выходят прежде всего “латентные”, глубинно-структурные правила порождения городских практик, а не более “телесная” метафорика концепции габитуса, хотя и здесь нет принципиальной несовместимости с разговорами о “теле города”, о “мозге города” и о его текстуальной структуре.

В данном параграфе будет развит следующий аргумент: в габитусных формациях того или иного города имеется особенно динамично развивающаяся зона, которую мы попробуем назвать его “габитусом знания”. Нарастающая релевантность этой зоны для “общего габитуса города” (см. аргументы в 3 части) превращает эмпирическое описание габитуса знания городов в важный конструктивный элемент операционализации изучения габитуса в урбанистике (ср. также параграф о “sticky knowledge places” выше).

Города и регионы, как мы видели, весьма заметно различаются тем, как они генерируют и институционализируют знание, информацию и образование, а затем внедряют их – прежде всего в организации и в площадки деятельности горожан. Это относится и к “уровню жизненного мира”, и к его культурным и социальным контекстам. В целом можно сказать, что четко просматриваются, прежде всего, различия в конфигурациях приоритетов, отдаваемых тем или иным формам знания, а также в институциональном устройстве ландшафтов знания того или иного города. Чтобы целостно-гештальтные различия между городскими регионами целенаправленно и более точно анализировать, мы введем концепцию “габитуса знания городского региона”. Понятие габитуса с его квазикаузальными “диспозиционными свойствами” (основанными на “принципе производства практик” и “безинтенционной интенциональности”; Bourdieu 1989: 406, 397; ср. Matthiesen 1989: 221–299) помогает сфокусировать аналитический взгляд на особой структуре конкретных кейсов “взаимоформирующей роли знания и городских пространств”. При этом весьма важную роль играют, в частности, признаки уникальности в области KnowledgeScapes (видимые лишь частично) с их специфичными для каждого случая комбинациями производящих знание институтов, “зон обмена”, со стремительным нарастанием числа акторов-производителей и носителей знания, площадок действия и знания, динамики знания и контекстов его применения.

Целью анализа габитуса в урбанистике является выработка высокопродуктивной структурной формулы, с помощью которой в случае удачи можно будет свести (в плане гештальта и нарратива) массу близких путей и тенденций развития в индивидуальный профиль. [58]Точные структурные формулы, обозначающие габитус, интегрируют экономические тренды и культурные схематизации, политические стили, обыденные практики и формы знания в специфические для каждого города ландшафты вкуса и знания.

Исследование Линднера и Мозера о Дрездене (Lindner/Moser 2006) позволяет наглядно показать, как габитус города может выступать в качестве латентно действующей высокопродуктивной системы правил. Тренды в системной области, в области обыденной жизни и в области культуры спрессовываются при этом в единую структурную формулу “Дрезден как символический город-резиденция”, проявляя гештальтную гармонию друг с другом и в стеклянной архитектуре завода “Phaeton”, построенного в Дрездене концерном “Фольксваген”, и в “зубном эликсире и свободном танце” (по дерзкому и красноречивому выражению авторов), и в стиле бидермайер (не как китчевой декорации, а как “изобретении простоты”), и в воспоминаниях о социализме, и в наследии аристократической культуры. Применительно к Дрездену тоже можно было бы показать, как становится всё важнее роль KnowledgeScapes с их специфическими комбинациями продуцирующих или распространяющих знания институций и медиа, а также зонами обмена знаниями.

Особое значение в процессах коэволюции знания и города всегда имеет “проблема вписывания” (“problem of fit”) в контексты применения. Обыденные интерпретации жителей и пользователей города, касающиеся гештальтного качества этих связей между городом и знанием, тоже играют важную роль, но они давно уже перемешаны с маркетинговыми стратегиями, имиджевыми кампаниями и популярными сводами “научного знания” о городе в целом и в частностях (ср. Matthiesen 2005).