Джон Медина - Правила мозга. Что стоит знать о мозге вам и вашим детям

Теория вариативного отбора спрогнозировала несколько простых вещей в отношении обучения человека. Ее прогнозы касались взаимодействия двух сильных качеств мозга: возможности сохранять приобретенные знания, то есть своеобразной базы данных, и способности импровизировать на основе этих данных. Первое позволяет понять, когда мы допустили ошибку. Второе позволяет учиться на ошибках. Оба свойства формируют способность вносить новую информацию в постоянно изменяющихся условиях и могут быть сопоставимы с тем, как мы конструируем классы и кабинеты.

Любая среда для обучения, которая основывается только на факторе хранения информации или только на способности к импровизации, не учитывает и половины наших способностей. Это фатальная ошибка. В связи с этим мне вспомнились джазовые гитаристы: если им хорошо знакома теория музыки, но они ничего не знают о том, как импровизировать на концерте, ничего у них не выйдет. Некоторые школы и работодатели пропагандируют использование стабильной, механически заученной базы данных, игнорируя импровизаторские инстинкты, формировавшиеся миллионы лет. От этого страдает креативность. Другие, напротив, поддерживают способности к творчеству, не ставя на первое место создание фонда знаний. Они игнорируют нашу потребность в глубоких знаниях об объекте, которые запоминаются и сохраняются в высокоструктурированной базе данных. В результате мы имеем прекрасных импровизаторов без глубоких знаний. Возможно, вам знакомы такие люди и среди ваших коллег. Они похожи на джазовых музыкантов, и создается впечатление, что они способны импровизировать, но при этом ничего не знают. Можно сказать, что они подобны джаз-гитаристам, играющим на несуществующей гитаре.

Теория вариативного отбора позволяет объяснить двойственность восприятия, но не дает ничего для понимания идей Джуди де Лоач или объяснения таких уникальных способностей человека, как умение производить вычисления и писать любовные романы. Многие животные способны формировать базу данных знаний, и многие способны создавать инструменты и даже креативно использовать их. Тем не менее обезьяны не пишут симфонии. Они вообще не могут писать. А люди сочиняют музыкальные произведения и, чтобы их послушать, тратят все свои сбережения на покупку абонемента в Нью-Йоркскую филармонию. Должно быть, что-то иное в истории эволюции сделало человеческое мышление уникальным.

Одна из произвольных генетических мутаций – это адаптация к преимуществам прямохождения. Деревья исчезли (или исчезали), поэтому люди должны были справляться с новым опытом – преодолением длинных дистанций между источниками питания, что особым образом задействовало две ноги. Бипедализм стал отличным приспособлением в условиях исчезающих тропических лесов. Но произошла еще одна, более важная перемена. Это привело к изменению строения таза, и нижние конечности больше не были направлены вперед (как у обезьян). Таз начал выполнять функцию несущей конструкции, обеспечивающей возможность держать голову над травой (такую же функцию он выполняет и сейчас). Прямохождение привело к определенным последствиям. Во-первых, освободились руки. Во-вторых, ходить на двух ногах оказалось энергетически эффективно. Требовалось меньше калорий, чем при хождении на четырех. Тела наших предков использовали излишки энергии не для того, чтобы нарастить мышцы, а для того, чтобы развить мозг, – подтверждением служит мозг современного человека, составляющий 2 процента от массы тела и требующий до 20 процентов всей потребляемой организмом энергии.

Такие изменения структуры мозга привели к шедевру эволюции – области, отличающей наш вид от других. Речь идет о префронтальной коре головного мозга, расположенной непосредственно за лобной костью.

Впервые функции этой части мозга были описаны в связи с получением профессиональной травмы человеком по имени Финеас Гейдж; это самый известный в мире науки о мозге случай. Травма не была смертельной, но семья Гейджа, наверное, желала бы этого. Он был начальником бригады железнодорожных строителей. Веселый, умный, трудолюбивый и ответственный мужчина; многие отцы желали видеть его своим зятем. 13 сентября 1848 года Гейдж заложил взрывчатку между камнями при помощи шпалоподбойки – метровой штанги диаметром 2,5 сантиметра. От взрыва штанга отлетела в голову рабочего, прошла под глазом и повредила б о льшую часть префронтальной коры. Чудом Гейдж выжил, но стал бестактным, импульсивным и грубым. Он ушел из семьи и менял работу одну за другой. Друзья говорили, что он больше не был самим собой.