Эйда Кэлхун - Библия моды

Вне дворцовых стен особое признание завоевали округлые фижмы, в народе известные как «валик для зада», закреплявшиеся на бедрах. Женщину они не красили. Тогда, равно как и сейчас, если название вашей одежды порождает в уме слова «зад» или «валик», знайте: жди беды. Этот набедренный валик представлял собой ровно то, что явствует из названия: набитый ватой валик из ткани, который оборачивался вокруг поясницы под платьем и соединялся спереди на талии.

Смотря на портреты женщин в необъятных платьях с кринолином, трудно представить, как потенциальные женихи могли завести знакомство с такими дамами. К ним и на метр было не подойти!

Хотя в большинстве случаев огромные кринолины – лишь дань моде какого-то периода, бесчисленные поклонницы широких юбок из года в год встречаются на торжественном ужине Ассоциации корреспондентов Белого дома (White House Correspondents’ Association). Каждый раз, когда я на нем присутствую, у меня возникает ощущение, что я на съемках «Унесенных ветром». Такое чувство, что все эти дамы следят за модой исключительно по телеканалу, специализирующемуся на показе классических фильмов.

Достаточно сказать, что в этот период одежда имела в основном четкий крой, а вот греческие драпировки были не в чести. В 17 и 18 веках мода также оставалась на стороне кроеных вещей и различных вариаций корсажей на китовом усе (20). Корсеты были узкими, а юбки – невероятно пышными (именно таким Американская киноакадемия дает премии за лучший костюм). Но каковы же исторические предпосылки для подобных широких платьев?

С 1590 по 1715 год Европа погрязла в войнах. Вы могли бы подумать, что на это время из-за социальных потрясений развитие моды остановилось, однако все вышло как раз наоборот. Мода менялась постоянно под влиянием искусства и философии (21).

Королева Елизавета I во французских фижмах.

В 18 веке наблюдался резкий подъем промышленности и торговли, среди прочего увеличился ввоз хлопка из Индии, а в 1764 году была изобретена прядильная машина «Дженни», значительно повысившая производительность труда. В Европе зарождалось понятие «общества» (22). Становясь старше, Людовик XIV все меньше поощрял пышность версальского двора, делая его строже. Когда в 1715 году король умер, наряды стали свободнее, будто в знак освобождения от давления. На спине платьев появились «складки Ватто» – прямоугольные складки, спускающиеся прямо посередине спины, которые одним кажутся весьма элегантными, тогда как другим – «мешковатой спинкой» (23).

Прядильная машина 1764 года позволила увеличить производительность труда.

Это панье 1780 года дает представление о том, какая конструкция находилась под массивными юбками 18 века.

Появление таких элементов одежды можно было бы назвать возвращением драпировки, однако мы оставим француженок начала 18 века именно в этом разделе, описывающем четкий силуэт, из-за их юбок. В моду вновь вернулись обручи, но на этот раз использовали их не для придания объема в окружности, а для увеличения ширины подола. Панье (в переводе с французского – «корзина») могло достигать в ширину 4,5 метра! Две женщины в панье не могли пройти вместе в одну дверь или сесть рядом на тахту. В итоге подстраиваться пришлось архитектуре: дверные проемы стали шире.

Мы часто видим примеры того, что чем замысловатее и роскошнее становится наряд, тем ближе он к своему закату. Широкие панье подготовили почву для вдохновленного Великой французской революцией отказа общества от жесткого кроя в пользу простых белых хлопковых платьев, о которых мы уже говорили в части про драпировку.

Однако тем белым платьям, которые появились около 1800 года, и возврату к простоте, который они символизировали, не был уготован долгий век. Элисон Лури отмечает, что в 1840-х годах всеобщую любовь завоевала «кроткая покатость заниженных плеч». Мода того периода подразумевала длинные корсеты, массивные юбки, объемные шали и узкие воротнички. Взошедшая на трон в 1837 году скромница королева Виктория считалась идеалом красоты своего времени. Модницы Викторианской эпохи с трудом могли «высоко поднять руки, что только подчеркивало их обворожительную беспомощность» (24).