Розалинд Вайсман: Вожаки и ведомые, или Как выжить в Мире мальчиков

Как вывести мальчиков на разговор, зная, что некоторые из них склонны к нарушению базовых прав человека? Как поговорить с теми, кто, став свидетелем изнасилования, просто посмеется или даже сфотографирует процесс? Как признать, что если у агрессора высокий социальный статус, и на жертву давят – дабы она отказалась от обвинений, – то мы, взрослые, отчаянно пытаемся не верить в случившееся, ищем способы замять историю?

Да это же шутка!

Произошло недоразумение.

Вот что мы чаще всего слышим от родителей, узнавших, как сын изнасиловал другого ребенка. Посылая сына в престижную школу, вы не можете быть уверены, что ее администрация поступит верным образом, если один из учащихся изнасилует другого. Руководители частных престижных школ – большие мастера заминать такие происшествия, чтобы не пятнать имидж школы. Даже если директор или воспитатели хотят поступить по совести, они, бывает, не в силах противостоять давлению остальных работников.

Не перестаю удивляться, как некоторые родители упорно продолжают верить, будто ничего подобного не произошло бы, отправь они ребенка в другую школу, потому что там-то администрация и родители учащихся разделяют их взгляды. Если спросить любых школьных работников, мирятся ли они с сексуальным насилием в школе, они наверняка ответят: «Конечно же, нет!» и будут верить себе; однако сами, узнав о проблеме, станут искать оправдания виновным или закроют глаза на происходящее. Не поймите меня превратно – случается всякое, и ваш сын может оказаться в самом эпицентре событий.

Люди обожают советовать очевидцам, мол, скажи агрессору: «А если бы так поступили с твоей матерью или сестрой?» Это не самые действенные/мудрые слова. Во-первых, вы не знаете, в каких отношениях состоят агрессор и его мать/сестра (хотя несложно предположить, что он и их не сильно-то уважает). Во-вторых, ему вообще плевать на жертву, раз он поступил с ней столь бесчеловечно.

Если вы родитель (и если ваш сын – не насильник), постарайтесь не зацикливаться на том, что именно произошло. Случившееся формально можно определить как угодно; главное, чтобы ваш сын уяснил для себя: насадить кого-то на рукоятку швабры (да, такое случается!) – это вовсе не шутка. (Изнасилования в школьных раздевалках, кстати, все еще воспринимаются некоторыми учителями/администраторами/тренерами как подростковые забавы.) И насиловать со смехом мертвецки пьяную девушку – тоже не пример для подражания. Необязательно называть произошедшее изнасилованием/актом содомии, а детям – представать перед судом, чтобы родители наконец недвусмысленно предупредили их:

Знаю, не об этом мечтают родители разговаривать с сыновьями. Хотела бы я иного положения вещей: чтобы насильники не уходили от ответственности, чтобы родители не отмахивались от случившегося как от досадного недоразумения и чтобы администраторы школ не забывали о своей первоначальной задаче – изо всех сил оберегать подопечных. Однако ваш сын живет в мире, где возможно все, и вы должны быть готовы отстаивать свои ценности.