Крис Смит - Я больше не курю!

самоуважению, комфорту, любви и так далее. Фактически испытывать желание можно ко всему, обеспечивающему нам радость, ощущение уверенности или чувство удовлетворения. Большинство из нас не тратит время на размышления о том, что же именно доставляет нам удовольствие. Мы плывем по течению, делаем то, что от нас ожидают, и не думаем о том, нравится нам это или нет. Когда я учился в университете, мне потребовался год, чтобы понять: мне совсем не нравятся шумные вечеринки до утра и я предпочитаю сидеть дома, смотреть телевизор, болтать с приятелем, но особенно – спать! Научиться понимать, что вам нравится на самом деле, – это урок, который должен усвоить каждый. Иногда бывает трудно отделить удовольствие от неприязни и отвращения. В детстве я увлекался конструкторами – собирал модели кораблей, самолетов, автомобилей, танков и тому подобное. Каждую неделю мне давали деньги на карманные расходы, и я до сих пор помню радость предвкушения, которая охватывала меня, когда я отправлялся в магазин за очередной моделью. Я приносил покупку домой, сгорая от желания как можно скорее начать ее собирать. Но сборка редко шла гладко. Детали отказывались соединяться как надо, я терял терпение, разбрасывал их и порой приходил в ярость, в отчаянии ронял голову на кухонный стол, усыпанный непослушными кусочками пластмассы, и ругался. Мама удивлялась: «Зачем ты покупаешь эти модели, если потом так расстраиваешься?» Но что-то заставляло меня продолжать. Наверное, мне все-таки удавалось справиться с унынием и собрать нечто приемлемое. И вот тогда меня заполняло чувство радости от достигнутого успеха.

К чему я веду? Желания не всегда просты и понятны. Иногда нам кажется, что мы хотим чего-то, но это что-то не приносит нам настоящего удовольствия. Иногда мы желаем того, что причиняет нам боль. Вам это, должно быть, знакомо.

Желания связаны со стремлением получить удовольствие и ощущение комфорта. В свою очередь потребности связаны со стремлением избавиться от боли, психологического или физического дискомфорта.

Привязанность к сигаретам и чувство утраты

Мы привязываемся к вещам и к людям, которые много для нас значат: к родителям, друзьям, родственникам. Они обеспечивают нам психологическое вознаграждение, дают то, в чем мы нуждаемся. С ними нам хорошо и приятно. Они часть нашей жизни. Мы не можем представить себе жизнь без своих близких.

Для многих курильщиков сигареты – такие же «близкие». Вы привязываетесь к ним. Они часть вашей жизни. Я часто слышал от тех, кто бросил курить, что они испытывают чувство утраты, как будто потеряли друга. Для тех, кто никогда не курил, это признание звучит откровенной глупостью. Как можно испытывать привязанность к мелко порубленному табаку, завернутому в клочок бумаги, который ты суешь в рот и поджигаешь?

Дело в том, что для «животной» части мозга разницы между никотином в сигарете и улыбкой любимого человека не существует – для нее это примерно одно и то же. Вполне естественно, что «животная» часть мозга привязывается к постоянному источнику вознаграждения. Когда вы не курите, «животной» части мозга плохо – она скучает по никотину. Ей кажется, что ее покинул кто-то очень близкий. А когда вы говорите ей, что этот друг навсегда отправился в рай для табачных изделий, она, само собой, испытывает чувство утраты.

Допустим, во время чтения этой книги вы почувствовали, что вам надо в туалет. В какой-то момент потребность станет настолько сильной, что вы отложите книгу и поспешите в уборную. Или, допустим, у вас зачесалась рука или нога – вы почешете это место. Заболела голова – примете аспирин. Вспомнили, что, кажется, забыли выключить на кухне газ, – идете и проверяете. Или, например, вы лежите в постели на спине, и вам становится неудобно – тогда вы меняете позу. Надеюсь, вы уловили главное: необходимо различать желания, связанные с приятными ощущениями, и потребности, вызываемые стремлением избежать неприятных ощущений или от них избавиться.

Конечно, они тесно переплетены между собой. Ребенок видит лоток с мороженым, и ему хочется мороженого, причем до того сильно, что мысль о том, что мороженого он не получит, для него невыносима, и он заливается слезами. Не зная, в чем дело, трудно сказать, почему ребенок рыдает: потому, что ему не купили мороженое, или потому, что с его родителями случилось несчастье. Для «животной» части мозга существенных различий между описанными событиями нет. Только взрослея, мы начинаем усваивать, что одни желания и потребности важнее других. Мы начинаем отличать пустяки от серьезных вещей.